Спустя неделю после убийства бывших сокамерников Ваня, жаргон которого не мешал ему писать красивую поэзию, вдруг поместил в углу комнаты крючковатый кусок железной арматуры. Висел он там, как сам Ваня утверждал, в качестве постамента его отчаяния, но приводить в дело его он не собирался. «Помогает рифме», – говорил он с улыбкой на лице.
Женя зашел в комнату, пропитанную терпким запахом пуэра, и глянул в угол потолка. Сердце его защемило, но Ваня осек его, по привычке своей пригласив за стол.
– Помнишь Санька, – сказал Ваня, как бы утверждая, ведь в том, что Женя его помнит, сомнений быть не могло. – Славный парень. Было нас пять, а теперь двое.
– Ага. Когда было… – Женя прикрыл нос от жуткого запаха мочи, который ударил его прямо под дых. – Санек съел эту хрень из подвала. Бедняга весь обблевался, а мы ржали стояли.
Они оба рассмеялись и выпил по глотку чая.
– Ну оно и сейчас смешно, не находишь? Вероятно, это последнее, что греет душу, так что не поминаем лихом, – воодушевленно сказал Ваня.
– Да, прямо как он и говорил перед смертью. Помню, когда нашел его изрезанное шрамами тело в овраге, в голове всплыла его фраза о том, что о мертвом либо хорошо, либо никак.
– Он просил, чтобы его кремировали… – вспомнил Ваня вдруг, уведя разговор из непринужденно-тревожного в тоскливое, ностальгическое русло. – Его даже не похоронили. Вдумайся, всего пять административных, – начал Ваня серьезно и с упреком в голосе, ведь когда заходила речь о Саньке и несправедливости, в которую его повергли, у того сносило крышу, – а его уже лишают бесплатного надгробия и места в гребаной печи! Саныч просто хотел стать прахом, а тут такое.
– Его последний стих был о ветре, который разносит тело усопшего по зеленым полям. Полям страны, в которой нет двух одинаковых, – Женя остановился и посмотрел пустым взглядом на изрезанный стол.
В ту минуту он словил себя на мысли, сколько же нервов было вокруг, сколько переживаний и боли. Когда он в очередной раз поминал погибшего друга, ему казалось, что он будет вечность вариться в этой безысходности. Стихи старого друга они перечитали уже сотни раз, обговорили всю несправедливость, что с ним случилась, а с каждым разом эти темы словно становились все больнее и больнее, так и не подходя к логическому завершению. Лишь тоска в нем оставалась, а ведь друг просил их не поминать лихом. И они каждый раз все чаще и чаще ворошили это гнездо. Именно поэтому Женя остановился и замолчал. Ваня заметил это странное положение друга и хлопнул его по плечу.