За моей спиной находилось окно, за ним – темный двор, ночная Одесса – все благоприятствовало бегству. Оставался лишь неповоротливый Пояс.
Я развернулся.
Он уже стоял в дверях смежной комнаты на одной ноге. Его живот метнулся влево, а справа мне в голову летел упакованный в тяжелый расшнурованный ботинок великолепный маваши-гэри, лучший из всех, виденных мной когда-либо не в кино. Еще я успел с сожалением и досадой отметить, что поспешно и превратно истолковал кличку, что эти придурки лучше бы звали его не только по отчеству, а полностью: Черный Пояс, чтобы не было никаких разнотолков.
Больше подумать я ни о чем не успел, только дернул руками за спиной, мысленно ставя блок. Свет вспыхнул и погас, и я довольно благополучно и почти безболезненно отбыл в чудесную страну, где нет ни Поясов, ни Мойдодыров, а целомудренные Натальи Васильевны растут прямо на деревьях.
Я очнулся оттого, что новый голос молотил по моей расплющенной голове не хуже ботинка Пояса. Разгорался скандал.
– Я предупреждал вас, что хозяин квартиры – мой старый друг? Чтобы был порядок? Что вы здесь устроили?
Это, несомненно, бушевал Шеф. Дождались, родимые.
– Стул сломан, на полу кровь! Что я скажу хозяину? Чарик, что он говорит?
– Ничего не говорит, Толич. Только кривляется и все ломает, да? – сдал меня Чарик.
– А ты здесь на что? Зачем вы ему дали все сломать? Я предупреждал, чтобы до моего приезда его не трогали? Чарик, где вы его откопали? Я по телефону не очень понял.
– Да в той конторе, что вы говорили, Толич. Там он засветился. Потом почувствовал что-то, стал по всему городу мотаться. А потом в аэропорт и – в Одессу. Как вы и говорили.
– Ничего он не почувствовал. Мы в самолете за его спиной сидели. Лох! – пробурчал Сом.
– Конечно, лох, – начал успокаиваться Шеф. – Сом, он тебя что, на наковальне ровнял?
– Да я бы его, Натолич… – попытался оправдаться Сом.
Шеф затопал по комнате. Скрипнула дверь в спальню, и снова молотом обрушился крик.
– Кто валялся на кровати? Пояс, ты?
– Я, Анатолич. Почти сутки не спал.
– Вижу, что ты – такая вмятина! – Шеф опять разошелся. – Ничего нельзя доверить! Бардак устроили, ковер чуть не испортили! Я обещал хозяину…
Голова у меня разламывалась, и я попросил:
– Нельзя ли потише?
– Очухался, придурок, – сообразил Сом.
– Подними его, Пояс, – приказал Шеф и снова заорал: