Я хмыкнул. Но Карик решил развеселить меня во что бы то ни стало.
– Зачем грустишь, дарагой? Давай, лучше споем.
Он посмотрел на мягкие очертания гор, помолчал и добавил:
– Щто-ныбудь такое жалобное-жалобное…
Ночью я спал совершенно спокойно и утром понял, что принял решение.
А когда я вошел в кабинет, где большие животы подпирали большие погоны, я вспомнил еще одну сцену из вчерашнего спектакля, который, вроде бы, и не смотрел, и вместо бодрого: «Здравия желаю!» торжественно произнес:
– Весь двор наш приглашен на торжество сожжения отступников от веры…
* * *
Благодарный слушатель Костик ржал так, что стены тряслись.
– Ну, ты дал, браток! Здорово! А они что?
– Да сначала сидели, врубались. Я уж хотел еще раз повторить и рукой показать. Но гляжу: начали догонять. А потом заорали в голос.
Костик хохотнул еще и сказал:
– Конечно, они же не знали, что связались с самым начитанным футболистом в дивизии.
Да, что-то такое было. На этот фокус я попался еще в срочную.
Первый день в сводной группе спецназначения Пеликаныч, тогда еще просто товарищ старший лейтенант для нас и Роберт Мелиханович для командира, зачитал приказ о создании, назначении и так далее, а потом очень дружески предложил:
– Что, хлопцы, прогуляемся?
– Куда это еще? – спросил кто-то мудрый.
– Да за ограду, на природу. Разомнетесь, подышите.
– А можно мячик взять? – спросил кто-то глупый.
– Возьми, сержант. Конечно, возьми.
Мы бежали до привала километров десять. Когда нам было позволено повалиться на землю, и я смог, наконец, выпустить из рук проклятый мячик, ротный спросил:
– В футбол кто хочет погонять?
Раздались хрипы и бульканье. Умирающие смеялись. Я долго и завороженно поднимался, не решаясь оторваться от земли, а когда разогнулся, назад дороги уже не было.
Я подкинул мяч и начал жонглировать. Левой ногой, правой, коленом, другим, пяткой, головой, опять коленом. Где-то на восьмидесяти мы с мячом завалились. Больше я не вставал, урвав пять минут отдыха.
– На обратном пути можешь в баскетбол попробовать, – разрешил Пеликаныч.
Я вынул штык-нож и ткнул в мячик. Он презрительно свистнул и превратился в неровный блин, который я сунул за пазуху.
– Не смогу, та-арищ старший лейтенант, мяч закосил.
Проблема обратного пути оказалась частично решена.
С мячиком меня доставали две недели, пока я не стал библиотекарем.