Пьер:
– Ив Монтан и Симона Синьоре, Джек Ланг, мадам Помпиду, конечно, весь бомонд.
Андрей:
– Я пригласил эмигранта Нуриева, он восторгался, как Володя Васильев поставил танцы полуголых мужчин. За сцену его не пустили. Он был оскорблен. Княжна Шуховская спросила, что надеть, и я ответил, что полное вечернее. А на балконе сидели люди в свитерах. Наши звезды, манекенщицы и некоторые парижанки пришли в платьях от Пьера. В такой одежде не сядешь в машину, тем более в автобус, если только в метро. Такие юбки, что не подойдешь. Пьер, помнишь те платья, что специально для приема в «Максиме» ты подарил Шаниной, исполнительнице роли Кончиты, и жене Караченцова, актрисе Людмиле Поргиной?
Пьер:
– О, да, конечно. Возможно, вы проголодались, слушая меня. Кушайте, не стесняйтесь.
Андрей:
– В Париже в одной из сцен на Шанину надели трусики телесного цвета, а в Москве ничего на ней не было. Вот тебе и Париж…
Интервью о спектакле и подвиге Кардена есть во многих моих публикациях в журналах и, конечно, в документальном фильме, поэтому здесь я не буду уделять ему должного внимания.
Слушая с искренним восхищением разговор двух гениев и, улавливая паузу для продолжения своего интервью, Женя интересуется:
– Мы так хорошо поговорили о спектакле, но хотелось бы ещё немного о моде. Андрей говорит, что Вы делаете из толпы произведения искусства. Мне интересен Ваш взгляд на элегантность.
Пьер:
– Не знаю, что сказать по этому поводу. Я сам не применяю понятие «элегантность». Но современная мода стала такой разной и трудной для восприятия. Она немного сумасшедшая, может быть, так и надо… Для меня очень важно, что я работал с Жаном Кокто, с Кристианом Диором. Понимаю, что сейчас происходит с модой, но это не мой стиль. А какая ситуация с модой в России?
Андрей:
– Ситуация сумасшедшая.
Пьер:
– Можно многое критиковать, но я этого не люблю. Я считаю, что нет смысла заниматься вещами несерьезными, потому что они остаются на задворках.
Небольшая московская зарисовка…
Через стекло витрины ресторана «Музей» на 1-й Тверской-Ямской улице невозможно было не заметить человека в черной тюбетейке и шелковом одеянии сочного красного цвета, сидящего в современном интерьере и что-то пишущего. К чересчур нетривиальному виду Александра Васильева уже привыкли и мы, а не только за границей. Художник чувствует себя естественно в любой обстановке. Возможно, умению сохранять гармонию с окружением помогает ему закалка, полученная в Азии.