– Что это значит? – тихо спросила я у Макса.
– Это развлечение, – ответил он, стоя за моей спиной и шевеля мне волосы своим дыханием. – Деньги частично будут зачтены в оплату членского билета в клубе для покупателя и девушки. Тридцать процентов уходит клубу. Тот, кто продаст себя дороже других, получит годовой членский билет. То же самое – тому, кто больше всех потратит денег.
– Ты хочешь поучаствовать? – спросила я, и на лице Макса появилась какая-то странная улыбка.
– Не знаю, малыш. Пока – просто понаблюдать, – ответил он через небольшую паузу.
Тем временем на сцену вышла новая девушка, и все началось с начала. Глядя на полуобнаженных девиц на сцене, которые выходили одна за другой, я пыталась понять, что бы чувствовала на их месте, но никак не могла представить это. Наверное, умирала бы со страху.
– Какие эмоции у тебя возникают при мысли купить кого-нибудь? – тихо спросил Макс, обнимая меня за талию сзади и погладив ладонью по животу.
Я смущенно помотала головой, не зная, что ответить.
– Дорогие дамы, редкий лот, – кричал ведущий в зал, – Новенький нижний для домины. На воспитание и обучение.
Руки Макса поползли вверх, и он стал тереть мои соски под платьем, а затем снова наклонился к уху:
– А думала об этом?
– Нет, – выдохнула я, приваливаясь к нему спиной, поскольку ноги внезапно ослабели.
– Хотела бы сама кого-нибудь выпороть? Признайся, – прошептал он, проводя пальцами по моему животу.
– Нет, мастер, – сказала я, погруженная в свои ощущения, уверенная, что вопрос шуточный и чисто гипотетический.
Парень на сцене казался очень молоденькими и напуганным – максимум, лет двадцать пять. Меня никогда такие не возбуждали.
Но тут Макс внезапно поднял руку:
– Семь тысяч! – громко сказал он, и ведущий кивнул:
– Семь тысяч – раз!
– Ты что, – прошипела я, испытывая такое смущение, что от страха забылась, дернув верхнего за руку. Ледяной взгляд сверху вниз мгновенно дал мне знать, что это я сделала зря.
– П…прости… те, – пискнула я, опомнившись, но Макс качнул головой:
– Будешь наказана.
– Семь тысяч – два! – прокричал рыжий паренек со сцены.
– Десять тысяч! – выкрикнул хриплый женский голос с другой стороны зала.
– Чтоб тебя, – с какой-то веселой улыбкой выругался Макс и снова поднял руку, – Пятнадцать!
– Двадцать, – сразу отозвался тот же голос с нахальной задиристой интонацией, и многие засмеялись, оборачиваясь на нас.