Мел проворно бежал по черноте гладкого поля, но никто не понимал, что пишет учитель. Наконец, она повернулась лицом к классу и к доске прилетело предложение от не усвоившего проповедь ученика:
– Позвольте мне, просто присутствовать на ваших уроках и проблем не будет. Я не полюблю французский язык, Дарья Николаевна.
– Поживём-увидим, а спрашивать, я со всех, буду одинаково. Я не выделяю любимчиков, не надейтесь, – обратилась она к классу и наступила полная тишина. Пронзительный звонок врезался в её мёртвое пространство, подняв учеников и расслабив учителя.
Он прозвенел во время, но Дима удивлённо посмотрел на Антона и произнёс, не свойственную ему фразу:
– Звонок? Уже?
Антон открыл рот, хмыкнул и нарочито-испуганным голосом спросил:
– Друг, что случилось? Ты заболел? Приложил ладонь к его лбу. – Температуры нет, тогда что?
– Ничего, – злясь, ответил Дима и сорвался с места. Антон придержал его, схватив за пиджак, сделал страдальческое лицо и произнёс:
– Эй, мне начинать ревновать?
Дарья Николаевна выходила из класса, не обращая внимания на детские шалости двух рослых юношей. Дима проводил её лёгким прищуром глаз и только тогда ответил другу:
– Ревность озлобляет. Оставайся миленьким пупсиком, чтобы я не разочаровался в тебе.
– Так я тебе нравлюсь? – с придыханием, воскликнул Антон вслед уходящему Диме.
– Прикрой меня, я слиняю, – попросил он, улыбнулся шикарно и игриво добавил, прежде чем выскочить из класса, – Я люблю тебя. Антон послал Диме воздушный поцелуй и охая, упал на парту.
– Вот два придурка, – выдавила Света Устюгова, запихивая учебники в рюкзак.
– Светик, что тебя больше бесит? – спросил Антон, подойдя к ней сзади и чуть коснувшись её плеча. – Наши приколы или то, что Репнин не обращает на тебя внимания?
– Америку открыл, Колумб недоделанный? Кто интересует эту ледышку, больше одного вечера. Запасть на него – убить свою молодость, не дав ей не единого шанса.
– Однако, девочки грезят о поцелуе Ледяного принца, а ты?
– Ещё чего, – поспешно ответила Света и саданула Антона учебником по руке.
– Эй, больно, – вскинулся он и Света, вырезав на розовых скулах, фальшивую улыбку, подула на его руку. – До свадьбы заживёт, – сказала она и, смыв улыбку, направилась к двери.
– Вот заноза. Маленькая, как муха, а рука, как плита бетонная, – проговорил Антон, потирая ушибленную руку.