Старик кивнул глядя на тряпичную куклу, затем, протянул руку к старушке и сказал:
– Ну-ка, дайка сначала поглядеть мне на неё, на эту, твою, куклу…
– Нет она моя!!!!
Старик с ужасом откинулся на спинку кресла. Что это с ней ??
– Кэл…?
– Ты не тронешь мою куклу!! – кричала Кэли, – не тронешь!!
Энди с изумлением глядел на свою старушку и не узнавал в этой страшной ведьме, свою добрую женушку. Его прежняя Кэли никогда не поднимала на него голоса…
– Кэл… – не успел он произнести, как внезапно, стало темно. Свеча, которую, Кэли ещё утром зажигала, поставив на стол, и которая ни разу не потухала, не смотря на исходящий из приоткрытых окон сквозняк, внезапно потухла.
Энди вытащил с кармана спичечную коробку, чиркнул спичкой, затем, поднес её на фитиль свечки, и в помещении вновь стало светло.
– Что с тобой Кэли? – с осторожностью приблизился он к старушке, – Ты ли это?? – он прикоснулся её плеча. Кэли всё так же поглаживала маленькую тряпичную куклу, а потом, с удивлением взглянула на старика и ответила:
– Что-что? О чём ты, Энди? Конечно, дорогой, перед тобой я – твоя Кэли. А кого ты ожидал увидеть кроме меня? Или ты ждёшь кого-то, а я и не знаю об этом?
– Кэл, но ведь… – замолчал он.
Старушка глядела на него с удивлением. Старик удивлялся и сам, не понимая произошедшего минуту назад. Перед ним стояла та самая добрая старушка Кэли, а он только и делал, что глядел на неё с отвислой челюстью.
– Нет, давай спать. Я видимо, под устал, немного…
***
Утром, собираясь на воскресный рынок, старик сидя на табуретке надевал носок. И внезапно, он услышал стук в дверь.
– Сейчас-сейчас!! – кричал Энди стоя посреди гостиной с одним левым носком на ноге. А когда он вернулся к стулу и надел второй носок, в дверь постучали снова, но в этот раз стучали сильнее, так, что звуки гулким эхом отдавались по всем уголкам особняка.
– Минуту! Подождите минуту! – отвечал старик, приближаясь к двери, и затем, отворил дверь. В тот же миг, в помещение ворвался прохладный воздух. Но на пороге, Энди никого не встретил, заметив в гуще утреннего тумана верхушки деревьев и дальних холмов, и услышав с хлева, ржания лошадей и пони, старик запер дверь. И усевшись обратно на табуретку, начал, было, надевать свои башмаки, как внезапно, услышал крик. Долгие, пронзительные крики доносились со второго этажа и Энди тут же, побежал на верх. Даже, когда он поднимался по лестницам, крики не утихали. Старик беспокоился лишь о Кэли. Лишь бы крики издавались из кладовки, лишь бы не из спальной комнаты, думал он.