Адмирал Ведерников
Адмирал замахнулся и быстрым движением перерубил медведя пополам. Солдаты, моряки и остальная публика восторженно загалдели. Адмирал замахнулся опять. И еще один большой коричневый мишка развалился на две косолапые половинки. Публика вокруг опять восхищенно заволновалась. Как малые дети, все радостно хлопали в ладоши.
Адмирал устало опустился на угодливо подставленный красный полковой барабан и отер обшлагом рукава мундира пот со лба. Его окружила толпа ликующих зевак.
Присутствующие находились под впечатлением увиденного и не желали расходиться. Цирк лилипутов уехал две недели назад, до сезона карнавалов был еще целый месяц, а эскадра адмирала Ведерникова прибыла на расквартировку только сегодняшним утром.
Повисла дружелюбная пауза.
И тут, не спеша, от массы людей отделилась молодая девушка, торговавшая по воскресеньям и праздникам на набережной мороженым и леденцами. Раскрасневшись от смущения, она дрожащим голоском прощебетала свою просьбу:
− Уважаемый господин Ведерников, мы все поражены увиденным, − говорила девушка, не зная, куда девать руки, то запихивая их в кармашки белого фартучка, то пряча за спину. − Да, слов нет, мы все просто потрясены! И у нас к вам наиогромнейшая просьба… Не откажите в любезности… Повторите еще раз, что-нибудь в таком же роде. Просим вас. Очень.
Толпа зааплодировала громко и густо, поддерживая просьбу.
− Просим! Просим!
Казалось, адмирал Ведерников их не слышит. Он рассеянно теребил блестящие пуговицы с якорями и задумчиво сопел. Публика решила, что адмиралу нет никакого дела до скромной просьбы симпатичной девушки.
Однако же, нет.
Через мгновение просто и легко адмирал Ведерников одной левой ладонью, даже не пользуясь грубой силой топора, разделил девушку на две миловидные части.
Толпа в очередной раз радостно засуетилась и, не в силах сдерживать общего восторга, дружно зашумела аплодисментами. Кто-то даже хрюкнул от избытка чувств-с.
− Браво! Браво! − кричали со всех сторон.
Солдаты и матросы отсалютовали троекратным залпом и замолкли лишь из вежливости и субординации.
Адмирал же скучающим взглядом осматривал свои и без того холеные ногти и зачем-то дул на них, словно только что закончил маникюр.
Потом адмирал встал, нехотя поклонился присутствующим и в сопровождении двух адъютантов устало побрел вдоль набережной. Шел он медленно, сонно раскачиваясь из стороны в сторону, как маятник старых часов.