Сюда не проникали посторонние звуки извне. Сюда не попадали недозволенные запахи. Здесь не могли появиться чужие люди. Только Синклит мудрецов из Архивов шести континентов мог полноправно расположиться в глубоких кожаных креслах, зажечь торопливый огонь в закоптевшем камине и неспешно обсудить возникший казус. Время от времени из пыльных недр на свет божий извлекались тома с делами давно минувших лет, в надежде найти какую- нибудь зацепку, намек или совпадение.
Ради справедливости нужно сказать, что это почти никогда не давало результатов, но регламент был строго расписан много сотен лет назад и всегда неукоснительно соблюдался.
Такие необычные дела появлялись крайне редко и рассматривались весьма пристрастным и нетривиальным образом. Архивисты жарких стран склонны были оперировать магическими формулами и обрядами, более выдержанные и рассудительные северяне , проанализировав проблему со всех сторон и убрав эмоциональную подоплеку, с изрядной долей цинизма предлагали порой весьма жесткие, но совершенно практичные пути решения. Восточные мудрецы же после долгого молчаливого созерцания ауры человека выносили свой вердикт, порой ошеломляющий своей простотой и необычностью.
Но могучие Архивисты, все вместе, твердо знали, что они лишь инструмент в руках Божьих и окончательное решение принимать не им.
И вот настал день, когда на стол Третьего отдела легло две папки…
***
СОН. УТРО. ОНА. ДОРОГА.
Ночью Майке приснился удивительный сон. Волнующий и странный . Он не давал ей покоя даже после пробуждения. Она счастливо улыбалась, когда открывала глаза, ибо была переполнена скрытой, почти интимной радостью, подаренной ей неожиданным видением.
Снилась молодой женщине большая, празднично убранная поляна, по краям которой располагались столы, заставленные щедрыми яствами и напитками. За ними веселились многочисленные гости, но их звонкие вскрики и смех доносились до Майкиного сознания мягким, еле слышным гулом. Все ее внимание было сосредоточено на противоположной стороне, где неторопливо беседовали двое мужчин. Ее муж, такой родной и обожаемый, которым она гордилась даже во сне, что-то вещал незнакомому высокому человеку, стоящему к ней вполоборота. Майю тянуло к этому человеку так, что с трудом приходилось сдерживать себя. Почему-то она была уверена, что цвет его глаз-серый…