Общежитие существует до сих пор. На улице Ленина. Я пошла взглянуть на него. Серый обшарпанный дом. Вот тут, подумала я, самая большая клетка женского тела встретилась с самой маленькой мужского, и пару секунд я состояла из двух клеток. Я посмотрела на часы. И поняла, что они остановились. Как вовремя, как пафосно кончилась батарейка, восхитилась я. Но всё оказалось ещё пафосней: через час, в гостинице, часы пошли опять. Идут до сих пор.
Вздох – и семя стало бременем.
Я была зачата летом.
Вечность – разница во времени
между тем и этим светом.
Штучку для завода вытяни,
стрелки переставь неловко.
Что у нас в порту прибытия?
Май. Измайлово. Хрущёвка.
Мама, мастер ОТК, ворочала раскалённые металлические чурки до восьмого месяца беременности. Рожать полетела в Москву.
Зачатая за полярным кругом,
выношенная полярной ночью
назло черным вьюгам,
рвущим дыханье в клочья,
я родилась в столице,
не к славе ее вожделея,
но чтобы на свет появиться
там, где немного светлее.
Вот было бы хорошо родиться в самолёте! Хотя – нет, не успела бы: мама промучилась со мной больше суток. «Девочка, – сказала акушерка, – И такая хорошая!» И дежурная регистратуры сказала папе, ошалевшему от круглосуточного патрулирования Двадцатого роддома: «Никольская? Родила. Живую девочку».
Где она, та раскладушка? Как можно спать на одной раскладушке вдвоём? К тому же с беременной женой? Мама говорит, что спалось им отлично. Я ей верю. Мне тоже лучше всего спалось на раскладушках. В палаточном лагере детства. В дачном домике молодости. В нынешних мечтах о покое.
спать на раскладушке
под открытым небом
под цветущей липой
под цветастым пледом
под раскрытой книгой
под крылом заката
под полой у лета
под присмотром сада
Оглушительно светел,
ослепительно тих
майский солнечный вечер
в царстве лип золотых.
Зелен, жёлт, фиолетов
шёлк ресниц на просвет.
Детский хор первоцветов.
Книга. Велосипед.
Полновесная весна.
Сквозняком соблазнена,
ветреница-занавеска
выскользнула из окна.
коленные чашечки
ромашковый чай
ау сила тяжести
непуганый рай
симфония зрения
дыхания мёд
гадаю уверена
что к сердцу прижмёт
На холме, над синей пущей
беззаботно, безмятежно
под черёмухой цветущей
ели первую черешню.
Облака на неба склоне
оперное оперенье…
Покормить тебя с ладони
пятипалою сиренью?
простым карандашом
совсем простым
забор колодец дом