Возможно, фотографии Вивьен забрала с собой.
Гамаш надеялся, что так оно и есть.
– Все чемоданы на месте? – спросил Гамаш.
– Чемоданы? У нас нет чемоданов. Зачем они нам?
Гамаш кивнул. Уже одно это было довольно красноречивым. И вызывало мурашки на коже.
В ванной Гамаш увидел зубную щетку.
– Ее? – спросил он.
– Нет. Это моя. Вот ее.
Трейси показал на другую щетку в держателе. Щетина была сношена почти до предела.
Может быть, она купила новую, подумал Гамаш.
Он надеялся, что так оно и есть.
Криминалисты забрали обе зубные щетки. Для теста ДНК.
Гамаш открыл дверцу аптечки. Ничего необычного Никаких рецептурных лекарств, одни противопростудные и мази. Никаких пустот на узких полочках. Ничто не указывает на отсутствие чего-либо.
Он вышел из ванной и прошелся по комнатам. Трейси следовал за ним, как тень.
Приехали другие полицейские и начали обыскивать строения во дворе.
– Никаких признаков Вивьен Годен, шеф, – сообщила агент Клутье, обнаружив Гамаша в гостиной, где он стоял на коленях перед диваном. – Но они нашли кое-что рядом с кухней.
– Я сейчас подойду, merci. – Гамаш достал ручку и отодвинул в сторону упаковку от картофельных чипсов. Потом поднялся и подозвал криминалиста. – Проверьте это, пожалуйста.
Он отошел в сторону и повернулся к Трейси:
– Кажется, это кровь?
– Возможно. Может, ее. Может, моя. Кто знает?
– Мы узнаем, и скоро. Что тут случилось?
– Я вам говорил. Мы с ней схватились.
– Вы ее ударили?
– А она ударила меня. В долгу не осталась. Слушайте, я знаю, вы думаете, будто я сделал с ней что-то, но я ничего не делал. Я оставил ее здесь. – Он показал на диван. – Живой.
– Осмотрите тщательно остальную часть комнаты, – велел Гамаш криминалистам.
Не отреагировав на слова Трейси, он последовал за агентом Клутье в кухню и далее через дверь, за которой могла бы находиться кладовая. Но за дверью оказалось помещение, которое прежде служило отхожим местом. Или свинарником. Или курятником. В стене этой пристройки была сделана дверь, соединявшая ее с главным домом.
Гамаш остановился в дверях, готовя себя. Ясно, что тела внутри не было. О такой находке ему сообщили бы сразу. Да и местом преступления это помещение не выглядело. Об этом ему тоже было бы доложено.
Но ему показалось, что здесь могли происходить нехорошие вещи. С животными. Или людьми.