Также на Кавказе использовались подразделения германского спецназа – 800-го учебного полка «Бранденбург». В их рядах было немало немцев, ранее живших на территории Российской империи и хорошо знавших русский язык, и представителей северокавказских народностей. Бойцы «Бранденбурга» должны были вести разведку, захватывать стратегические мосты и нефтяные месторождения, совершать рейды в тыл советских войск и помогать местным повстанцам. Многие из «бранденбуржцев» использовали советскую военную форму, оружие и технику>63.
Авиационную поддержку наступления на Кавказ осуществлял 4-й воздушный флот генерал-полковника барона Вольфрама фон Рихтгофена, насчитывавший в 4-м и 8-м авиакорпусах 260 самолетов. Но к началу сентября 8-й авиакорпус был переброшен под Сталинград, и превосходство в воздухе на Кавказе перешло к советской авиации>64.
Как отмечают Д.М. Дегтев и Д.В. Зубарев, «советское командование все-таки сделало вывод из катастроф в Керчи и под Харьковом. При малейшей угрозе охвата и окружения войска сразу получали добро на отход»>65.
5 июля люфтваффе совершили первый массированный налет на Воронеж и на следующий день разбомбили мосты через Дон. 8 июля германские самолеты наносили удары по советским танкам, складам боеприпасов и аэродромам к северу и северо-востоку от города>66.
Однако в целом бои под Воронежем не принесли немцам тех больших пленных и трофеев, на которые они рассчитывали, да и «кровавые потери» (убитыми и ранеными) с советской стороны, по оценке немцев, не были очень велики. Герман Бальк, тогда еще полковник и командир 11-й танковой дивизии, так характеризовал в мемуарах итоги боев под Воронежем в начале июля, в ходе которых его дивизия уничтожила 160 советских танков, понеся лишь минимальные потери: «Если посмотреть на общую картину, то результаты оказались не вполне удовлетворительными. Русские танки сильно пострадали во время своих контратак, но основная часть их дивизий, противостоящих нам, мастерски ускользнула. Используя поля высокой пшеницы и бесчисленные глубокие овраги, они сумели отступить. Мы взяли лишь немного пленных и не захватили артиллерийских орудий. Я видел только одну противотанковую пушку, которую они бросили. “Кровавые потери” русских также не были чрезмерными»>67. Насчет «кровавых потерь» Бальк был не прав. Если в июле 1941 года советские потери ранеными составляли только 50 % от среднемесячных за войну, то в июле 1942 года они составили уже 85 %, т. е. в 1,7 раза больше