– Из-за формы листа славяне видели в нём человеческую ладонь с пятью пальцами. А ещё клён считался символом не только защиты от злых сил, но и любви. Согласно поверьям, влюблённый юноша покрывал кленовыми листьями след любимой, чтобы защитить её от любых неприятностей и бед.
– След любимой, чтобы защитить… – эхом повторила Света.
Наташка вытащила наушник. Преподша что-то продолжала говорить, но подруги её уже не слушали.
– Так ты думаешь, этот твой полуночный принц защитить тебя хотел? – не отрывая взгляда от Светы, спросила Наташка. Как бы ни была она погружена в своё любовное приключение, а не заметить, что со Светой творится что-то странное, она не могла.
– Не знаю, Нат, я ничего уже не знаю, – Света уронила голову на вытянутые на парте руки и завороженно смотрела, как бьётся на запястье голубая жилка.
Наташка подтянула сползший гетр и в задумчивости надула пузырь из жвачки.
– Ветка, а ты к психоправу заглянуть не думала?
– Да иди ты, – устало выдохнула Света, не отрывая головы от парты. На заднем фоне монотонно продолжала звучать лекция.
Света взглядом окинула аудиторию. Бледно-зелёные стены, вызывающие тошноту от одного взгляда на них; покрытые уже давно слезшей коричневой краской деревянные полы, оконные рамы с огромными щелями – скукота. И здесь ей учиться пять лет…
Обычно Света воспринимала всё куда более позитивно, но сейчас на это не было сил. Вчерашняя «не-встреча» вывела из равновесия, «выбила из колеи», как сказала бы мама. Ещё чуть-чуть, и самой будет сложно поверить, что кукушкой не поехала.
– Нат, дай жвачку.
– Мать, ты меня пугаешь, – с ещё большей настороженностью посмотрела на Свету Наташка. Она маленькими пальчиками с ярко-бардовым маникюром достала из завалов своей сумочки пластинку «Дирола». – Держи, болезная.
– Сколько там ещё до конца пары? Не могу уже.
– Минут десять осталось, – Наташка постучала по наручным часикам, они запаздывали, – а ты чего страдаешь, любишь же фольклор, только одна из группы и читаешь эту лабуду.
Света пожала плечами. За окном ветер рвал листву, а над землёй повисло низкое стальное небо. Глаза и так закрывались, а после монотонного повествования о верованиях древних славян – тем более. Хотелось быстрее домой, налить горячего сладкого чая и залезть под одеяло. Отрубиться, чтоб не помнить ни об универе, ни о проблемах с мамой, ни о пустом холодильнике и счетах за коммуналку. Просто заснуть. И на этот раз без снов о незнакомце с карими глазами в голубую крапинку.