Наконец Левандовский снял боты и вошел.
– Ну, Степа, – сказал он мне, – давай все сначала.
– Погоди! – решительно остановил Левандовского Миша. – Лучше скажи – почем осенью виноград брал?
– Нашли у кого спрашивать! – презрительно фыркнула Левандовская. – Он не знает даже, почем хлеб кушает.
– Верно, – согласился Левандовский, обезоруживающе улыбаясь. – Я не знаю, почем кушаю хлеб.
– Вот почем водку жрет – это он знает!
– Ага, – сказал Левандовский и поднял на жену влюбленные глаза.
Дядя Браля, видимо, желая переменить тему, вдруг подмигнул мне и запел:
– Летят у-утки
И-и два гу-уся!..
Через полчаса мы уходили. Миша Побойник, помогая нам одеваться, говорил:
– Спасибо, старик! Спасибо, что свиньей не оказался, – пришел, порассказывал! Завидую тебе, конечно, старик. Молодец ты! Просто молодец!
Бдымов, приобняв меня за плечи, сказал:
– Теперь будем друзьями! Будем знакомыми. Не обижай нас. Меня лично. Рад буду. В любое время.
А дядя Браля искренне даванул мне руку.
Сразу за Туапсе открылось море, и все прилипли к окнам.
– М-да, – общительно сказал толстый дядька из соседнего купе. – Рай! Не то что у нас в Сибири…
– А что у нас в Сибири? – ревниво приподняла брови Милка.
– Известно что, – сказал дядька. – Холод, глушь, тайга дремучая.
Пассажиры залюбопытствовали, окружили сибиряка кольцом.
– М-да, – продолжал дядька, легко овладевая вниманием. – Пойдешь к приятелю рюмочку выпить – держись за веревку. А то унесет к едрене-фене – милиция не разыщет.
– И милиция тоже есть? – изумилась одна из слушательниц.
– Да это я так, – махнул рукой дядька – К слову. Какая там милиция. Закон – тайга, медведь – прокурор.
Милка выскочила в тамбур и плюнула.
– Так рождаются дурацкие басни! – сердито сказал я.
Мы тут же поклялись всем рассказывать про Сибирь только правду. И уличать бессовестных вралей.
В первый же день на пляже я решительно прервал сивоусого колхозника, нахваливавшего свою Полтавщину, и громко спросил:
– А вы слышали о том, что в Сибири вызревает виноград?
Колхозник, хитро прищурившись, оказал, что про «це» он «не чув». Но зато он «чув» про бананы, которые у нас вырастают здоровенными, «як та ковбаса»…
Все кругом засмеялись и моментально утратили к нам интерес. Мы обиделись и подсели к другой компании. Здесь респектабельного вида мужчина, которого все называли профессором, рассказывал что-то интересное про Аргентину. Импресарио профессора – загорелый молодой человек в усиках организовывал слушателей. Нам он запросто махнул рукой и спросил: