– Сделаем, – сказал водитель, с любопытством глянув на Стеллу Борисовну в зеркальце: ишь ты, бабушка!
Водитель был человек в годах, Стелла Борисовна не показалась ему старой. Вполне еще молодая женщина, взволнованная и оттого красивая даже. И не дурында, видать, какая-нибудь: интеллигентное лицо, глаза умные. Хотя, конечно, картошкой зафинтилила, додумалась.
– Так я на минутку, – сказала Стелла Борисовна возле магазина. Молоком в магазине торговать еще не начали, но уже стояла вдоль прилавка длинная очередь старушек с бидончиками. А молоко привезли бутылочное. Выкатил его из недр магазина небритый, угрюмый грузчик. Он толкал впереди себя пирамиду ящиков и вместо привычных слов «Посторонитесь, граждане!» выкрикивал какие-то зловещие угрозы:
– Отойди!.. Бить буду!.. Рвать буду!..
Старушки кинулись врассыпную, вытолкнув на середину замешкавшуюся Стеллу Борисовну, – и злодей грузчик углом ящика с треском разодрал на ней импортный плащ. Даже и не подумал затормозить. Как обещал – так и сделал.
А потом Стелле Борисовне долго пришлось уговаривать продавщицу протянуть ей пару бутылочек через головы очередных, потому что старушки неторопливо, бережно переливали молоко в пузатые пластмассовые бидончики.
Вышла она к машине не через минуту, а через семь. Не вышла, собственно, – пулей вылетела.
Водитель, видя ее аварийное положение, порылся в «бардачке», нашел пару булавок.
– Может, зашпилитесь? – предложил.
– А! – дернула головой Стелла Борисовна. Она вдруг сделалась строгой, деловой. – Едем! Время не терпит.
Из плаща она ловко вывернулась уже в салоне, скомкав, упрятала его в сумочку.
Водитель покосился на стройную фигуру Стеллы Борисовны. Кашлянул:
– Нервная вы какая-то. Все торопитесь.
– Будешь тут торопиться, – невесело усмехнулась она.
– А вы, кстати, кем работаете? – спросил водитель. – Костюмчик на вас, гляжу… как на депутате горсовета.
– Нет. Я лабораторией заведую. В НИИ.
– О-о! Начальство! Так ведь начальство не опаздывает – задерживается.
– Мне нельзя, – сказала Стелла Борисовна. – У меня и так один завелся… борец за свободу творческой личности. И борется, и борется… Да если еще я начну.
– А насчет творчества как? Творит?
– Творит, – вздохнула она. – А потом за него перетворяешь.
– Ну и послали бы его к та… куда подальше.
Стелла Борисовна оживилась: