– Как зовут?
– Вашего императорского величества Семеновского полка рядовой Александр Суворов! – ответил лихой солдат.
Государыня опять пристально взглянула на него.
– Однофамилец или родственник генерала Суворова? – спросила она.
– Родной сын его, ваше императорское величество.
– Вот как? – удивилась Елизавета Петровна. – Мне твой отец ничего о тебе не говорил… Это странно! Давно служишь?
– Четыре года в полку уже, ваше императорское величество.
– Рядовым?
– Так точно, ваше императорское величество!
Елизавета Петровна на мгновение задумалась.
– Твой отец мой верный слуга, – произнесла она, – вижу, что и ты выйдешь в него. Старайся, служи, я же тебя не забуду.
– Рад стараться, ваше императорское величество! – бойко ответил Суворов.
Императрица оглядела его с головы до ног. Бойкие ответы, лихая выправка, знание артикула произвели на нее хорошее впечатление. Ей захотелось чем-нибудь наградить сейчас же этого так понравившегося ей солдата. Она достала серебряный рубль и протянула его словно застывшему в своей позе Суворову.
– Вот тебе от меня! – милостиво сказала она при этом.
Суворов остался неподвижным.
– Бери же! – с раздражением в голосе, несколько нахмурившись, приказала императрица.
– Не имею права, всемилостивейшая государыня, – почтительно, но твердо ответил Александр Васильевич, – караульный устав строжайше воспрещает солдату, стоящему на «часах», брать деньги.
Лицо императрицы прояснилось, на губах заиграла милостивая улыбка.
– Так! Молодец! Лихой солдат! Твердо службу знаешь! Хвалю! – промолвила она и потрепала молодого Суворова по щеке. – Но дабы тебе не быть из-за устава в изъяне, я этот рубль положу на землю. Ты его возьмешь, когда устав не будет препятствовать тому. Теперь же прощай, служи верою и правдою, старайся, будь достоин отца.
Государыня протянула Суворову для целования руку, положила крестовик на землю около часового, и затем она и сопровождавшая ее придворная дама удалились».
Тут следует уточнить, что по современным уставам, которые, разумеется, впитали многовековой опыт военного дела, часовой не может не только что-либо принимать или передавать посторонним лицам, но и разговаривать ни с кем, кроме разводящего или начальника караула, права не имеет. Разговор с теми, кто приходит на пост, один: «Стой, кто идёт!» И при невыполнении этого требования: «Стой! Стрелять буду!»