Гуляли как-то компанией. Весело было. Стол от снеди ломился: Вовка Голованов днём раньше лося добыл – мясо, как положено, сдал в кооператив на реализацию и себе целый окорок оставил.
Удачный промысел и обмывали.
Водки много, но под хорошую закуску хмель не берёт. Среди нас вдовушка была. Её мужика за год до этого медведь заломал.
Осталась женщина одна с двумя детьми. Не сказать, что красавица: симпатичная, одета строго, да и возраст, всего двадцать три года.
Кожа гладкая, чистая как у девочки, лицо румяное, смоляные волосы, карие глаза, фигура точёная, бюст тугой, высокий.
Платье на ней свободного покроя с воротником под самое горло, немного ниже колен длиной. Не понятно, почему никто до сих пор после той трагедии всерьёз к вдовушке не прислонился.
У Вовки она оказалась потому, что тот на пару с её мужем в тайгу на промысел прежде ходил. Сейчас помогает, чем может. Таёжная солидарность.
Женщина на гитаре играла. Душевно.
Голос сильный, звонкий, песни незнакомые, наверно старые очень: так и выжимают слезу.
Мужики, то по стаканчику, то курить, а я, как завороженный, оторваться от её песен не мог.
Поёт, словно для себя одной, никого вокруг не замечает. Смотрит отрешённым взглядом в пустоту, водку не пьет. Глаза закрыты, каждое слово мимикой сопровождает, а песни всё не кончаются.
Долго сидели – ни разу не повторилась.
Чуть не под утро отложила инструмент, поклонилась хозяину и собралась домой. Живёт совсем рядом, метров пятьдесят от Вовкиного дома.
– Пойду я, ребята. Может, мальцы описались, мало ли чего, да и поздно уже, поспать надо. А ты, Антон Петрович, коли не трудно, проводи меня.
Это она ко мне обращается. Мне аж не по себе стало от имени с отчеством.
– Конечно, провожу. Заодно и курну. Пока слушал тебя, ни одной папироски не выкурил, только теперь понял, что дымку организму не хватает.
Оделись, вышли. Настя меня сразу под руку взяла, прижалась плечом.
Хорошо, приятно, но вместе с тем неловко.
В голове моей победные фанфары звучат, картинки эротического содержания крутятся. Грудь налитая, в неуёмном воображении руку жжёт, губки чувственные сами собой раскрываются. Мечты и грёзы на объёмную повесть, а ведь мне ничего не обещали, даже не намекнули. Юношеские фантазии, мать их ети.
Близости, ой как хочется близости.
С такой заманчивой, совершенно свободной от обязательств перед кем-то красоткой хоть на край света готов переместиться. Короче, сладкая сказка.