Ветер плодородия. Владивосток - страница 2
Как дочь, я очень хочу, чтобы, читая эти два произведения, вы почувствовали, как отец любил Россию, как хотел побудить молодых людей к познанию истории своей страны, к подвигам.
Я благодарна Велте Задорновой, Анне Горельниковой, Надежде Гордиенко за их помощь в подготовке этого материала к изданию.
Особая благодарность главному редактору издательства «Вече» Сергею Николаевичу Дмитриеву, который предложил не только переиздать романы Николая Задорнова, но и включить неопубликованное.
Пусть пока хоть часть последнего произведения увидит свет!
Людмила Задорнова
Рига, сентябрь 2020 г.
Ветер плодородия
Книга первая. Встреча на Амуре
Глава 1. Торгованы
…Русские купцы и победили. Победили бедность и безвестность, буйную разноголосицу чиновных мундиров и надутое чванство дешевого, сюсюкающего и картавящего дворянства.
Ф. Шаляпин
Сибирцев находился на барже с артиллерийскими орудиями и с грузами в трюме, в отдельной каюте на корме, а его матросы на ночь подвешивали гамаки в жилой палубе, как на корабле. На берегах Шилки вербы стали заметны. Вышли на Амур, и там берега в ивах и всюду вербы, как на празднике. Алексей Николаевич плыл по этим рекам впервые. На устье Амура и в Приморских гаванях бывал после кругосветного путешествия, а возвращался оттуда вокруг Африки и через Европу.
Местами лежал снег в разлогах, кое-где видны льдины в заливах и на протоках.
Амур пошел к югу, стало теплей.
Спокойно на барже, шедшей самосплавом и под парусами, с командой из возвращавшихся после отпуска матросов. Как и они, Алексей мог бы отдыхать в речном плавании. Потаенное смятение и перемены настроений не давали ему покоя. Впрочем, и у матросов бог знает что на душе. Нелегко опять надолго покидать близких. Для Тихого океана незаменимы бывалые в кругосветных плаваниях моряки, про них вспомнили. Казаки, шедшие на той же барже и называвшиеся тут лоцманами, содержали судно и груз в порядке, следили за водой в трюме, мыли палубу и несли охрану.
Прошло немало времени с тех пор, как Алексей вернулся из Англии. У него хватило здравого смысла уклониться там от исполнения побочных поручений Муравьева. Николай Николаевич желал ему познакомиться с Герценом, который нынче у всех на устах, модно потолковать о нем, Алексею довольно противна эта болтовня.
С Герценом уж если знакомиться, то не походя, не для того, чтобы потом прихвастнуть, а уж как следует погнаться, может быть, проникнуться и воодушевиться. Но зачем я ему? Да и мне самому сначала надо знать, ради чего желаешь поучений и подвергаешь себя риску. Славы и ореола мученика в изгнании еще мало, чтобы во все поверить. Кстати, лондонские друзья Алексея говорят про Герцена, что живет он совсем неплохо. Ради такого знакомства опять под подозрение попадать или идти в тюрьму нелепо, когда есть своя не менее, может быть, значительная цель, чем у Герцена, о которой, кажется, и он знает. Наташа Эванс, жена англичанина, приятеля и однокашника по петербургской гимназии, бралась ввести Алексея Сибирцева в дом знаменитого писателя. В Лондоне за Герценом присматривают не только англичане, шпионы нашего царя следят за каждым его шагом, а государь, говорят, читает его сочинения и желает извлечь из них пользу. Если я пошел с Муравьевым, то должен отказываться от всего остального, какие бы ни были посулы и заманчивые виды на карьеру. Да и на сердце нелегко, ноет. «Кто уходит на охоту, тот теряет свое место». Надо бы это изречение на паспортах печатать отъезжающим в путешествия.