Опытный капитан первого ранга пишет медленно, уверенно, не торопясь, фиксируя каждую букву и знак, понимая мою неопытность в этом деле:
Правая рука – вертикально вверх, левая – горизонтально: «П».
Левая рука – вертикально вверх, правая – горизонтально: «Р».
Правая рука – вертикально вверх, левая – вертикально вниз: «И».
Правая рука – горизонтально, левая – вертикально вниз: «В».
Правая рука – под углом 45 градусов вверх, левая – вертикально вниз: «Е».
Правая и левая руки подняты горизонтально: «Т».
Энергичное одновременное движение рук сверху вниз: «знак окончания слова».
Правая рука – вертикально вверх, левая – горизонтально: «П».
Правая рука – вертикально вверх, левая – вертикально вниз: «И».
Правая и левая руки подняты горизонтально: «Т».
Левая рука приподнята на 45 градусов вниз, правая – вертикально вниз: «О».
Правая рука приподнята на 45 градусов вниз, левая – вертикально вниз: «Н».
Правая рука – вертикально вверх, левая – вертикально вниз: «И».
Левая рука – вертикально вверх, правая – согнута в локте и прижата к животу, образуя перпендикулярную линию с левой рукой: «Я».
Энергичное одновременное движение рук сверху вниз: «знак окончания слова, семафора».
Радуюсь прочитанному, а главное, тому, что сумел разобрать сигналы командира крейсера, и весело даю отмашку крест-накрест внизу: «Понял».
Командир улыбается – мне это отчетливо видно, мое зрение не то, что теперь, – и, напоследок по-приятельски махнув рукой, скрывается в ходовой рубке…
Ныне часто прохожу или проезжаю, иногда с женой и внуками, мимо этого старинного, построенного архитектором А. И. Дмитриевым в 1910–1912 годах в стиле ретроспективизма здания, в котором с 1944-го разместилось Нахимовское училище. С того дня прошло уже (почти по А. С. Пушкину) тридцать лет и три года, можно даже добавить – три месяца и три дня. Сейчас у меня самого, как у того командира крейсера, три большие звезды на плечах. Теперь я с внешней стороны «Питонии», однако мои глаза по-прежнему сами каждый раз, когда бываю здесь, отыскивают и отыскивают то мое окно. Иногда вижу там силуэт очередного ее воспитанника, которые издавна, возможно, с основания училища называют себя «питонами» (воспитанник, питомец, питон – так, кажется, нам говорили наши предшественники, а им – их), и всякий раз вспоминаю то чувство случайного весеннего восторга. Невольно перебегаю глазами с окна на ходовую рубку великого крейсера, участника настоящих славных, но забытых, увы, ныне боевых сражений бок о бок с легендарным «Варягом».