– Не смущай меня, соблазнительница. Я давно перешёл на “ты”, Алёнушка. Звучит, как песня, не находишь? Тяжела же ты, однако. Тонкая, звонкая, белая, пушистая, но полтора килограмма твои… какие-то неправильные. Ошиблась ты, Алёнушка, килограммов… килограмлов на двадцать.
– Ну, вот. Все вы, мужчины, такие. Влюбляетесь, клянётесь любить, всю жизнь на руках носить, потом плачете, что груз оказался неподъёмным. Устал, значит?
– Когда я говорил, что влюбился и устал? И не тяжёлая ты вовсе. Очень даже миниатюрная, почти невесомая. Наверно не выспался. Чего обиделась-то? Я донесу, мне упрямства не занимать.
Алёна сначала держала Лёню за плечи, чтобы не очень прижиматься, потом утомилась, обхватила за шею.
Лёнька притих. Ему понравилось чувствовать кожей приятную тяжесть.
Пот стекал с него ручьём, руки-ноги дрожали от напряжения, но ноша в целом была приятной нагрузкой.
Так бы и носил… всю жизнь.
Кто, собственно, мешает?
В травмопункте была очередь человек двадцать.
Придется Лёньке сегодня и на учёбе, и работе прогуливать. Телефона с собой нет, денег нет… ни-че-го нет.
Алёне-то справку выпишут, а ему…
Не бросать же девчонку на произвол судьбы.
Доктор осмотрел пациентку, до слёз намял ногу и послал в рентген кабинет, который находится строго в другом крыле, причём этажом выше.
Пока тащились, с Лёньки семь потов сошло.
Снимок показал множественный перелом плюсневых костей.
Алёна в панике от исхода падения забыла про боль. Возможность отчисления напугала её гораздо сильнее.
Лёнька принялся успокаивать, но тщетно: слёзы лились рекой.
Обратный путь по лабиринтам коридоров на первый этаж к травматологу дался ещё труднее. Лёнька уже не шёл, тащится, но драгоценную ношу не бросил.
Парочка напоминала войско французов времён войны с Наполеоном.
Процедура наложения гипса и оформление больничного заняли почти весь день, после чего пришлось, не имея копейки денег ловить машину, чтобы доставить пострадавшую домой.
– Договоримся, – сказал бомжеватого вида таджик на отечественной копейке сомнительно пригодного для эксплуатации автомобиля, – все мы люди, все мы человеки. Как не помочь?
Квартира девушки оказалась на восьмом этаже. Лифт, тоже видимо знак, как назло не работал.
Восемь этажей, восемь кругов ада. На четвёртой паре лестничных пролётов Лёньку затошнило. На восьмом их ждал раздосадованный водитель (лифт снова включили), на одном дыхании почти без акцента выдавший с десяток непечатных оборотов, после чего успокоился и помог занести Алёну в дом.