Девочка была нежна и прелестна. На её лицо можно было смотреть часами, но мешало это самое “бы”: он не смел так себя вести.
Наблюдая за девочкой украдкой, Витька млел от неразделённого чувства.
Как Люсенька могла ответить взаимностью, если ничего не знала о его страданиях?
На уроках они сидели в разных рядах. Виктор – на две парты дальше.
Видеть и слышать учителя, когда девочка находилась рядом, было попросту невозможно.
Люсенька мерещилась юноше сказочным видением.
Девочка была невероятно, сказочно прекрасна. Лучшую подружку придумать было просто невозможно.
Её мелодичный голосок звучал тихим шёпотом ручейка на каменистом перекате в тенистом лесу. Маленькие ручки, сложенные на парте, вызывали восхищённый интерес.
Как же хотелось до них дотронуться, хотя бы одним пальчиком.
Витьке мерещилось, как он провожает Люсеньку, держась за эту миниатюрную ладошку, как они весело и беззаботно болтают обо всём на свете. Юноша словно наяву чувствовал биение сердца, тепло руки, нежность кожи.
Лицо девочки казалось ему изысканным и безупречным. Если бы он был художником…
Не бывает, не может быть чего-то более совершенного и изящного, – думал он.
Казалось, что Люсенька только что вернулась с пробежки, настолько ярко и привлекательно выглядела её бархатистая кожа.
Лёгкий румянец на её щеках, подёрнутых детским пушком, если случайно встречался взглядом, вызывал у Витьки чувство вины и внутреннего осуждения, потому, что казалось, что его поймали на месте преступления.
Обворожительная улыбка, если она была обращена не к нему, навевала тоску и уныние, рождала готовность разреветься.
До такого совершенства нельзя дотрагиваться, можно лишь восторгаться и украдкой разглядывать.
Увы, его взгляды не разделяли другие мальчишки, которые могли запросто обнять девушку, погладить её по волосам, взять руками за талию.
Витька смотрел с обожанием на пухленькие губки цвета спелой вишни, обычно слегка влажные. Она так любит облизывать их, слегка высовывая язычок.
Вздёрнутый носик, настолько аккуратный, что хотелось чмокнуть в него, как обычно это делают с грудными малышами, вызывал безотчётный восторг.
Хотя Витька изучил тайком мельчайшие подробности облика девушки, описать её внешность словами он не смог бы, потому, что воспринимал не телесно: это была зачарованность, воплощённая мечта, романтический идеал, сладостная недосягаемая тайна.