Расставание было тёплым
, но сдержанным, девушки моих друзей попрощались за руку, а моя меня чмокнула в щёку и густо покраснела, все засмеялись. Порой я бываю таким ослом, что потом мне просто стыдно за самого себя. Вместо того чтобы сказать ей что-нибудь ласковое, обнять или попросить номер телефона, я выдавил из себя «спасибо», продолжая безмолвно смотреть на её светло-серые глаза с длинными ресницами, ну скажите мне, только честно, не тупица ли я, аж самому противно.
– Вот мой телефон
, – предложил первым Славик и стал записывать номер на клочке какой-то бумаги. После обмена телефонами и дежурными шутками мы расстались, я судорожно сжимал в руке бумажку с цифрами, написанными её рукой, как бесценный трофей, и смотрел ей вслед, пока меня не окликнули мои товарищи. Мы спустились вниз по Маяковского на остановку, чтобы возвратиться домой, как неожиданно Лёва остановился и говорит:
– Парни
, что-то у меня в животе урчит!
– Поурчит и пройдёт
, – успокоил я его, но не тут-то было, если ему в голову что-то взбредёт, то он с этой мыслью не расстанется ни за что, и начнёт она у него в голове колесить до тех пор, пока он не станет рабом её, начнёт он тогда поклоняться ей, в жертву себя приносить до тех пор, пока она не станет его сущностью.
– Ай
, что-то сильно крутит, в сортир мне надо, парни, ой не могу, – запричитал он.
– Вот меня раз так скрутило
, что…
– Да подожди ты со своими рассказами
, – одёрнул я Славика. – Что, вообще не можешь терпеть
?
Скоро уже дома будем, до остановки же дойдёшь.
Тут Лёва замотал башкой
, да так сильно, что я аж удивился его способности так шевелить головой. Теперь он уже сидел на корточках, обхватив живот, охая ахая. Тут он перестал мотать головой и посмотрел на меня так, словно я был его единственным спасителем и решал его судьбу, тут снова вмешался Славик:
– Чего ты мучаешься
, сходи в кусты, делов-то!
– Где он тебе кусты тут найдёт
, лопух, ты что, не видишь, что мы почти в самом центре города
?
– Тогда до кинотеатра надо идти
.
– Не дойду я
, пацаны, ей-богу, не дойду, – взмолился Лёва.
– А почему бы тебе не сходить в подвал
, в погреб, – не заставляя себя долго ждать, посоветовал Славик.
– В какой ещё подвал… – с недоверием протянул я
, ох, чувствует моё сердце что-то неладное.
– Всё
, что естественно, то не безобразно, – подняв палец вверх, словно Цезарь, заявил Слава и продолжил развивать свою мысль, а когда он этим занимается, даже усопшие философы античности переворачиваются в своих гробах: