Край погасших лиц - страница 13

Шрифт
Интервал


Весь оставшийся полёт Андрей сидел на своём кресле и смотрел в иллюминатор самолёта, под которым стелились перистые белоснежные облака, окрашенные ярким светом утреннего солнца. Изредка облака расступались. В эти моменты под самолётом проносились заливные поля, зелёные густые леса, глухие деревеньки. Впереди же виднелись тёмно-серые и чёрные тучи, которые с каждой секундой становились всё ближе. Периодически мелькали молнии. Казалось, будто природа предостерегала Андрея от незримой опасности.

Около часа самолёт летел сквозь ужасную бурю. Лил дождь, дул сильный ветер, сверкали молнии. Машину, будто бумажный самолётик раскачивало в воздухе. В салоне были слышны крики, молитвы, детский плач. Периодически эти звуки заглушали яростные раскаты грома. Всем было страшно. Андрей же, напротив, прильнул к окну и с наслаждением наблюдал за очаровывающей картиной разыгравшейся стихии. В нём не было ни капли страха.

Парню казалось, будто гроза придавала ему душевные и физические силы. Он чувствовал, будто это его родная стихия.

Гроза прошла так же быстро, как и началась. Снова засветило солнце и появились облака. Самолёт начал снижаться, а это значило только одно – через несколько минут Андрей будет в Магадане.

В аэропорту Магадана люди снова были похожи на зомби, утыкаясь в свои смартфоны. Они занимались делами – пили кофе, стояли в очереди, бежали за своими чемоданами, но при этом их глаза были пусты и безжизненны. Всё, как и в Москве. Немного поглядев на людей, Андрею показались очень странными несколько человек – трое мужчин и девушка. Внешне они ничем не отличались от остальных, но вот взгляды… Они, будто наблюдали за Андреем, окружая его внимательным пристальным взором. В какой-то момент ему показалось, что он всё придумал. Парень опустил глаза, затем снова осмотрел те места, где видел этих людей. Но они, видимо, успели слиться с толпой…

Час в аэропорту, пару часов в автобусах и вот Андрей уже в небольшом посёлке под Сусуманом, в Мяундже. Типичный медленно вымирающий посёлок, который в основном составляли двух-трёхэтажные дома, покинутые людьми. В некоторых же всё-таки жили люди. Особенно ярко выражались эти два мира – живой и мёртвый на центральной площади. С одной стороны – сгоревшее здание, а с другой – современный дом. Казалось, будто природа умирает вместе с посёлком. Все деревья стояли голые, и лишь изредка проглядывали небольшие зелёные листочки. Трава, затоптанная в грязь, была будто покрыта ржавчиной. Даже воздух был какой-то тягучий, тяжёлый.