Раскрытая тайна алгоритма судьбы. Непридуманная история исследователя Судьбы - страница 6
Такой чистоты мысли я никогда ранее не испытывал. Как мне было хорошо. Слово «комфортно» вообще не подходит. Это скорее восторг от обладания кристально чистой мыслью. Но появилось ощущение, что меня что-то или кто-то беспокоит. Я услышал крик и потом увидел белый свет. Боже, как мне не хотелось возвращаться. Я открыл глаза. Увидел надо мной склонившегося Андрея.
«У тебя не было пульса и ты не дышал. Ты умер?»
На поставленный вопрос я не ответил, но спросил: «Кто кричал?»
«Да, ты начал кричать, перед тем как открыл глаза!»
Я резко вскочил и начал ощупывать себя. Вроде всё было на месте, но дикая боль по всему телу.
«Крюк вырвало и ты ударился. Но за счёт того, что площадка была под наклоном, удар пришёлся по касательной и ты отскочил. Я еле тебя поймал, чтобы ты дальше не улетел. Каска тебя спасла.»
«Каска меня спасла, а я ещё думал одевать – не одевать?».
Потом начался долгий путь вниз. Спускался сам, Андрей меня чуть подстраховывал. Больничка. Травмпункт. Рентген. Высказывание врача, разглядывавшего рентгеновские снимки, что так не бывает и про «родившегося в рубашке». Я всё не мог забыть об ощущении «кристально чистой мысли». А Андрея потом Гора забрала. Разбился при восхождении. Но это уже было без меня.
Ещё одно прикосновение к тонкому миру на уровне ощущения чистейшей мысли. Судьба преподнесла мне определённый опыт о том, что мы как сознание не умираем и можем «жить» в иной форме существования. Главное я понял, что существует ещё одна форма существования – мыслительная. Поясню. Как мы обычно мыслим? Обычно мыслим дискретно. Сидя, например, в трамвае, смотрим в окно и думаем о том, что необходимо сделать или о текущих каких- то каждодневных делах: про суп, который необходимо сварить, про уборку в доме, но вдруг увидели яркую вывеску магазина и подумали о том, что не плохо было бы заглянуть в него, потом ни о чём не думаем, просто наблюдая проплывающий пейзаж. А при клинической смерти мыслим непрерывно, наслаждаясь самим мыслительным процессом, созерцая его, как созерцают горящий огонь, текущую реку, плывущие по небу облака.
Но хочу ещё раз возвратиться к этому случаю на Горе, последствия которого привели меня к интересному умозаключению. Уже дома, лёжа на койке с перевязанной грудной клеткой я пытался восстановить детали восхождения. Но тело это воспринимало как угрозу, что приводило к нестерпимой боли всей мускулатуры. Кроме того, появилась другая проблема: даже не большая ступенька или возвышенность приводила меня в истерическое состояние. Я столько лет занимался горовосхождением и такой казус. Подхожу к стене, вертикально уходящей вверх, и всё тело начинает «ходуном ходить». Долгое время я не мог совладать с собой. Но как- то подошёл к простому маршруту.