Кони беспокойно топтали копытами россный ковыль, отмахивались хвостами от злых надсадных оводов, всхрапывая, мотали головами, пытаясь укусить соседних коней и коленки всадников.
Позади, по косому стоку борта балки, топтались ещё пять конных шеренг.
Кони под всадниками беспокойно переступали, сами же седоки выглядели даже безучастными, с тяжким наигранным безразличием всматривались они в серую тряскую дымку горизонта безбрежной степи. Отсюда с высокого берега степь казалась беспечной мутно-зеленой замятой скатертью.
С трудом обскакав эту конную массу по левой балке бывший в «замке», назначенный «вчора» заместо раненого командира кавполка, комэск, по старорежимному – сотник, Виталий Морозов, в кубанской короткой папахе, с косой красной нашивкой, наконец-то выпер поперёд строя.
По привычке хотел гаркнуть:
«Стааа-на-аавися! Отставить разговоры!», но что-то в горле скребыхнулося и сорвалась команда.
Он молча осмотрел своих бойцов. Почти все пришли добровольцами в Красную Армию, из кубанских казаков, как и он сам. Молодежь, старше 25 с десяток наберётся, а старше 30 никого не было.
Виталий спешил, знал: сейчас накатит ужас, сожмет горло, и только бешенный, звериный рык и острый блеск шашек…
И лучше бы бойцам не видеть его лица в этот момента. А потом он унесётся поперёд всей лавины.
Но руки уже нудно тряслись и он отчаянно сильно затянул поводья, вытащив своего Арапа в свечу на задних ногах.
Успокоил коня, огладил по голове, скинул папаху, тряхнул головой с русявым чубом.
– Товарищи-красные кавалеристы!
и умолк на секунду, лишь жаворонком звенела степная тишина и степовая ширь рвалась ярым ветром…
– Братцы! – выдохнул он. В двух верстах отсель окопалась белоказачья сволочь! Это лютый враг всякого пролетариата и простых казаков. Царские держиморды, нагаечники и палачи всего трудового народа. Свою сущность они показали 9 января в девятьсот пятом году, в Петрограде, порубав мирную демонстрацию рабочих, шедших к любимому государю почеломкатися и милости исспросити…
Так вот с того времени утекло багато! Ни милостев, ни податев нам таперича от него не треба, и сами разберемся…
Не первый раз идем мы в бой на псов-защитников капитализма и помещиков – кровососов! Сейчас самый той момент переломный, когда либо они нас, либо мы их!..
– Ну, братцы, с богом!… -накинул на макушку папаху, и по обвычке Морозов едва не перехрестился перед строем, но отдернул руку ото лба, делая рукой движение, будто сдвигает папаху со лба на затылок.