– А що моя Кристина! Моя Кристина двоих детей пиднимае…
– Водки, водки надо было выпить, от дурёпи девки, хлебают усяку дрянь…
Мы с Милкой, давясь от смеха, вылетели на набережную и дали волю хохоту. Проходящий народ смотрел на нас с изумлением. Внизу, на пляже бушевали кумысные страсти. До нас доносилось:
– Да у тому баре зроду погань одна, закрыть его треба до биса!
– Травят, травят народ. А мы молчим… Сколько ещё будем молчать, пока всех не перетравят…
– Ось, дивчина така гарненька, москвичка, у синему платьечку…
– А яка москвичка? Яка? Беленька бо чёрненька?
– Та у синему платьечку, Вероника…
– Москвичка отравилась? Да вы что? Правда?! Насмерть отравилась? Да вы что–о?
– Та типун тебе на язык, насмерть… Вона пийшла своими ногами живёхоньки…
– Водки, надо было выпить, водки! Со мной!
– Водку в жару – не… Вина хорошего домашнего – другое дело. Вино сухое всё лечит..
– Да вашу–то мать, вам бы только винищем лечиться, пьяницы окаянные, все глаза себе залили, вас уже государство бесплатно на море засунуло, так нет, всё в бутылку глядят, ироды…
– Ой, да бачу я твою Кристину!
– Медицинский пляж, называется! Люди белым днём травятся! Безобразие! Заявить надо в санэпидстанцию!
– А що моя Кристина, та не хуже других моя Кристина…
Мы с Милкой зажимали рты наверху, изо всех сил стараясь не грохотать во всё горло. Я сделала несколько шагов по набережной, обмахиваясь в изнеможении и фыркая на каждом шагу. Милка догнала меня, тихо стеная.
– Ну, Вавка, всё… Теперь ты королева кумыса. Ты идти–то можешь?
– Да нормально всё. У меня от смеха всё прошло, давай сумку.
Я взяла свои вещи и против воли оглянулась. А вдруг он сейчас идёт за нами? Загорелый, лохматый, светловолосый, в выгоревшей малиновой футболке…
Я вгляделась в толпу прохожих. Никого похожего. Никто за мной не шёл.
Никто ко мне сегодня не пришёл…
Наутро произошло целых два события: медуз в море поубавилось, а женатый человек Арсений Николаевич появился в таком пляжном костюме, что здешние дамы привстали и поправили на глазах тёмные окуляры.
– Вавка–а, вот это да! – восхищённо сказала Милка. – Посмотри, какие шорты! – она чувствительно пнула меня в бок. – Слушай, это он ради тебя…
Я оглянулась. Арсений Николаевич, складывал полотенце, не смотрел на нас и загадочно чему–то улыбался. Костюм цвета пены морской волны его исключительно украшал.