– А шо с пустыми руками? А де миндаль?
– Нету…
– О–ох, горенько… Ну, держи кавун, москвичка, от, гляди, гарный какой…
– Да не москвичка я… – в сотый раз безнадёжно поправила я, принимая громадный сахарный ломоть. – Подмосквичка я…
– Ну, хай подмосквичка!
Милка уже стрескала свой ломоть и царила у себя на лежаке королевой, а вокруг неё роилась свита мсье Вольдемара, доцента медицинского училища, куратора нашего пляжа. Мсье Вольдемар был блестящий господин интересного возраста с прекрасной дикцией и хорошим образованием. На пляж он являлся в кремовых ослепительных брюках и окружённый толпой молодых, перспективных студентов–практикантов. Ему нравилась Милка, поэтому львиная доля кураторской опеки доставалось ей. Свита изо всех сил старалась соответствовать.
– Пери моя! – грохотал Вольдемар на весь пляж замечательно поставленным баритоном. – Об чём речь! Я в любой момент к вашим услугам. В корень надо зрить! Только скажите о ваших нуждах – мы вас спасём! Об чём речь!
– Спасибо, – скромничала Милка, рассыпая глазами кокетливые искры во все стороны, – нас ничего не беспокоит, всё замечательно. Всё хорошо, спасибо.
– Пери моя! – не унимался Вольдемар. – Это же всё бренно. Это же всё преходяще. Это вот сегодня вас ничего не беспокоит, и вы арбузики немытые, непроверенные медконтролем, грызёте, а завтра, будьте любезны – гастрит! Гастроэнтероколит! А послезавтра – будьте любезны – перитонит! А то и не побоюсь этого слова – столбняк! Ботулизм! Бруцеллёз! Сальмонеллёз! В корень надо зрить, прелесть вы моя! В корень–то не зрите!..
Когда прекрасный Вольдемар, отблистав, отгрохотав и нагнав страху на впечатлительную часть курортников, удалился, Милка обратила взор на меня.
– Вавка–а… – протянула она, проницательно щурясь, – Надо было тебя отдать Вольдемару. На тебя лица нет. Тебе нужно встряхнуться. Тебе нужен эликсир жизни.
– Ещё выпить кумысу? – осведомилась я. – Спасибо уже…
– Ну, сходи погулять с Арсением.
– Ну, вот с какой стати–то?
– Он на тебя засматривается.
– Я сейчас шла по набережной. На меня засматривалась куча народу. Особенно, когда ветер поднимал подол. И мне со всеми идти гулять?
– Вавка, не вредничай. На юге вредно вредничать. Загар плохо пристаёт.
Тут Милка была абсолютно права. На юге вредничать вредно для здоровья. Для вредностей вполне достаточно нашей средней полосы. Я встала, умыла из бутылки арбузную мордуленцию, демонстративно накрасила губы, демонстративно расчесала волосы и отправилась к Арсению Николаевичу, собирающему вещи. Тёмные окуляры обеспокоенно провожали каждый мой шаг. Мне стало весело.