Роберт пытался ее забыть. Многие проходили через такое. Должен был пройти и он. Но это оказалось не так легко и просто, как он думал вначале.
Еще не придумали такого средства, такого лекарства, такой таблетки, чтобы – хоп! – выпил и полностью забыл свою Любовь. Чтобы память отключилась полностью.
Но такого не бывает! Как бы ты этого не хотел. А может, ты просто все придумал. И ничего забывать не хочешь на самом деле.
Роберт старался не думать о ней. Он не хотел больше страдать, переживать, не хотел что-то еще чувствовать к ней. Но ночами мысли о ней все же приходили к нему.
Алиса снилась ему. Сначала каждую ночь, потом все реже и реже. Она уходила в пелену прошлого, в пелену воспоминаний. Но еще не ушла окончательно.
Все же Роберт думал о ней.
Вот и сейчас, он смотрел в окно такси и невольно подумал, как там живет его девушка, теперь уже его бывшая девушка, прекрасная девушка с серыми глазами и странным, необычным именем Алиса.
Такси остановилось у знакомых ворот.
Роберт расплатился с водителем, взял сумку и вылез из машины.
Такси уехало. Он нажал звонок у калитки.
Дверь распахнулась.
На пороге стояла Тамара. Она прижимала к глазам кружевной платочек. Глаза были красные и заплаканные.
Тамара обняла Роберта: « Какое горе, мой мальчик! Такая трагедия! Никто не ожидал этого. Бабушка была еще крепкая и даже собиралась посетить бал а местном Собрании, вместе с родителями. Представляешь, легла вечером спать, а утром не проснулась. Говорят, тромб оторвался!»
Тамара заплакала.
« Бабушка Аля была светлым человеком. Поэтому и смерть у нее легкая!»– Роберт обнял свою тетушку.
Они медленно пошли в сторону дома. Роберт открыл дверь в дом.
В холле спиной к двери на стуле сидел его отец. Михаил Павлович покинул свою музыкальную студию на втором этаже и вышел к родственникам. В руках у него была зажата сигарета.
Роберт первый раз в жизни видел, как его отец, этот благородный джентльмен, курил.
Михаил Павлович курил одну сигарету за другой. Его пальцы дрожали, когда он доставал зажигалку. Не докурив одну сигарету, он тут же брал из пачки другую, поджигал ее, опять бросал.
Отец нервничал, переживал. Умерла его мать, его любимая мама. Плакать он не мог. Все же он был мужчиной.
Роберт подошел к нему. Они обнялись.
Михаил Павлович поднял на него глаза: «Вот так вот и бывает, сынок! Все мы не вечные!»