– Правильно, – понимающе кивнул Лупцов. Затем он осмотрел соседа с ног до головы и спросил: – А вы куда это собрались в таком виде?
– К своим, на дачу, – ответил Иван Павлович и неожиданно сорвался на крик: – Я всю войну пешком прошагал! Меня не запугаешь говорящим телевизором! Я сорок два раза в разведку ходил! У меня три ранения!
Непонятно было, кому предназначались эти слова, и уж совсем неясно, зачем вдруг Иван Павлович скинул с себя пиджак, задрал рубашку и показал Лупцову, а затем и в коридорную пустоту два своих фронтовых шрама.
Лупцов притих. Короткая истерика с Иваном Павловичем привела его в чувство. Ему вдруг подумалось, что и он, выкрикивая свои новости и домыслы, выглядел не лучшим образом. Лупцову стало немного неловко, а главное, он испугался того, что, сам не заметив, может запросто свихнуться, поддаться панике и, не разобравшись до конца, что же все-таки произошло, сгинуть в какой-нибудь дурацкой ловушке, типа той, в которую попал молодой лейтенант милиции.
– Успокойтесь, Иван Павлович, успокойтесь, – нормальным голосом сказал Лупцов и подал соседу пиджак. – В конце концов какое-то объяснение этому найдется. Разберемся. А сейчас пойдемте ко мне. У меня квартира поменьше, лучше просматривается. Пока нас никто не трогает, а там посмотрим. Пойдемте. – Говорил Лупцов тоном врача-психиатра. Он помог соседу надеть пиджак, сам застегнул его на все пуговицы, а потом взял Ивана Павловича под руку и повел к выходу.
Квартира Лупцова была раскрыта настежь, и еще издали они услышали, что в комнате вовсю трезвонит телефон. Звонок был необычным, без перерывов, как у будильника, и Лупцов подумал, что, наверное, не стоит снимать трубку. Но любопытство все же победило.
– Алло! – почти крикнул он. В ответ Лупцов услышал нечто странное, сказанное издевательским и каким-то противным щебечущим голосом:
– Лупцов слушает.
– Да, да, Лупцов слушает. Я слушаю вас, – растерянно ответил он.
– Да, да, Лупцов слушает. Я слушаю вас, – повторил голос в трубке.
Эта дурацкая и совершенно неуместная сейчас шутка вывела Лупцова из себя.
– Что тебе надо?! – заорал он. – Кто ты такой?! Что ты измываешься над людьми?! Если уж прилетел сюда, так веди себя по-человечески! – Еще не успев договорить, Лупцов понял, что телефон снова умер, так, словно и не работал вовсе. – Дьявольщина! – выругался он. Взяв телефонный аппарат в руки, Лупцов поднял его над головой и изо всей силы ударил об пол. Хрупкий пластмассовый корпус разлетелся, как глиняная копилка, разбросав внутренности по всей комнате.