Во дворе дома, в детской песочнице, они увидели семью из четырех человек. Родители и двое детей сидели на бортике и перекусывали, разложив свертки с едой на коленях и рюкзаках. Отец семейства одновременно был похож и на спортсмена, и на торговца, и на официанта. Его жена, одного с ним возраста, видимо, первая, она же и последняя любовь, выглядела намного старше своего супруга. Измученная, с ярко и грубо накрашенным лицом и безвкусными кудряшками, она больше походила на домработницу или воспитательницу его детей. Ее унылое лицо, сутуловатость и некоторая схожесть с меланхолично жующей овечкой чем-то показались знакомыми Лупцову.
Отец семейства, у которого на коленях лежала двустволка, насторожился, локтем придвинул ружье к животу, а когда Лупцов с Иваном Павловичем подошли поближе, громко и внушительно предупредил:
– Не подходи, буду стрелять! – После этих слов он отложил хлеб в сторону, взял ружье и навел стволы на двух незнакомцев.
Иван Павлович мгновенно остановился, будто наткнулся на невидимую стену. Он хотел было возмутиться, но Лупцов опередил его и доброжелательно сказал:
– Не подойдем, не бойтесь. Мы только хотели выяснить, что случилось. Может, вы знаете?
– Если бы знал, я бы давно академиком был, – спокойно ответил отец семейства.
– А куда вы идете? – стараясь говорить как можно мягче, спросил Лупцов. – Я не так просто спрашиваю. Мы уже несколько часов кружим по улицам. В центр не пускают. Что делать, непонятно.
– Мы тоже ничего не знаем, – ответил отец семейства. – Дома жить невозможно, черт-те что творится. Сплошной полтергейст. Нашествие барабашек. «Войну миров» читал? – Его жена, видимо, долго крепившаяся, как была с полным ртом, так и разрыдалась, и тут же вслед за ней заплакали дети.
– На «Войну миров» это непохоже, – сказал Лупцов и бросил сумки на землю. – У тебя спички есть? Свои дома забыл.
– Есть, – ответил отец семейства. Он полез в карман, достал коробку, но, как только Лупцов двинулся к нему, снова взялся за ружье. – Не подходи. Стой лучше там. – После этого он бросил спички Лупцову.
Курил Лупцов совсем недолго. Его раздражал этот тип с двустволкой и жующая плачущая женщина. Сделав несколько затяжек, он отшвырнул сигарету и кивнул Ивану Павловичу. Тот сидел на своей сумке и рассматривал под ногами голубовато-серебристую плесень. Он даже потрогал пятно пальцем, понюхал его и вытер о брюки.