Апофеозом бессмысленности прозвучали слова пришельца, которые напугали Лупцова больше, чем само появление. Он вдруг резко выпрямился, как-то судорожно, в несколько приемов, раскрыл рот, и из глубины его тщедушного тела послышался скрипучий утробный голос:
– Дура, черт, сколько раз я тебе говорил, не трогай газету. Слышь, что ли, шалава старая?
Лупцов долго не решался покинуть квартиру, и лишь когда стало заметно, что на улице совсем стемнело, когда он осознал, что рискует остаться с незнакомцем в абсолютной темноте, Лупцов медленно поднялся. Встал и лжесосед.
– Что вам, в конце концов, надо? – дрожащим голосом проговорил он. – Какого черта вы лезете в нашу жизнь? А если все же пришли, то объясните хотя бы, зачем.
Гость молча повернулся к Лупцову всем корпусом, оскалился в безумной улыбке, сунул пальцы правой руки в рот и с остервенением принялся их жевать.
Осторожно, чтобы не разъярить Ивана Павловича-второго еще больше, Лупцов обошел его и выскочил из квартиры.
И все же он успел заметить, что на укушенной руке совсем не было крови. Лжесосед грыз ее, как тряпку, и весь этот спектакль, видимо, имел одну цель – напугать или вызвать отвращение.
Лупцов пулей выскочил из квартиры, захлопнул за собой дверь и приложился ухом к дверной щели. В квартире было совершенно тихо. Зато внизу кто-то изо всей силы хлопнул входной дверью. Затем с улицы послышались одиночные выстрелы и крики.
Лупцов подошел к окну. Небо из зеленого сделалось совсем темным и плотным, как бронированный бок бронетранспортера. Не горели ни уличные фонари, ни окна домов, и разобрать что-либо не было никакой возможности.
Почти в полной темноте Лупцов спустился на этаж ниже, на ощупь нашел дверь квартиры Ивана Павловича и толкнул ее. Она легко поддалась, и Лупцов увидел на стене слева слабые, дрожащие отсветы огня. Это означало, что Иван Павлович, запасливый человек, сидит на кухне при свете свечи.
– Иван Павлович, – позвал Лупцов и, не дожидаясь ответа, прошел на кухню. Хозяин квартиры сидел за столом с большим колбасным тесаком в руке и затравленно смотрел на соседа.
– Ага, значит, вас тоже навестили? – догадался Лупцов. Он сразу сообразил, в чем дело, и интуитивно почувствовал, что сейчас лучше вести себя с соседом поосторожнее. Иван Павлович, похоже, был близок к невменяемости.