Давайте создадим музей любви и верности, чтобы учить молодых в семье удовлетворять физические и душевные потребности, тогда другая ему будет без надобности. А любителя идти к другой, предупреждать, там ты обожжёшься и от беды ты не спасешься. Министерство культуры, что измена здоровью вредит, всех предупреждает и конкурс в рубрике, Любовь и страдание, на лучшее литературное произведение, по борьбе с изменой, объявляет и на конкурс, Красивая душа, всех приглашает. Чтобы жизнь каждого человека в стране была хороша. Когда появится в литературе рубрика, любовь и зло или «Сердце под вуалью», у жён, как у художников, станет острее глаз. Эта тема вечная, она была в прошлом, она нужна всем и сейчас. Издательства, несущие нравственными произведениями культуру, вы измените в стране разводов статистику, если каждая пара, вступающая в брак, будет читать повесть, «Сердце под вуалью», как заданный урок.
Девочка, читая в детстве книгу «Великий Моурави», оплакивала гибель его сына Паата, её душа уже тогда была любовью богата, а в сердце мужа она не нашла, ни любви мужа, ни сочувствия брата. Жена будет делать о своём страдании, репортаж за репортажем, обозрение за обозрением, если муж всю жизнь был занят, освободиться от семьи стремлением. Жена встанет на защиту своей чести в руке с пером, если у мужа появится желание хвалиться первой любовью, её ярким огнём. Жена, любящая, будет исписывать ручки, когда она узнает, что слова любви, какие жених писал невесте, оказались пустые закорючки. Если бы жених верил тому, что он невесте писал, то потом, что мы не должны были быть вместе, он жене бы не сказал. Провожая свою любовь к мужу в последний путь, душа жены страдала и трудилась. Больно ей было узнать, что душа мужа в сердце другой женщины поселилась. Жене пришлось открыть в литературу окно, как в Америку Михаил Таратута, ей пришлось увидеть в любимом, Брута. Начинать писать было нелегко. Было больно, приходилось для запрета, тетради класть под икону. Тяжело было сознавать, что муж на другую женщину смотрел, влюблёно, как на мадонну. Я себе писать запрещала и не могла запретить, моя боль души огнём меня жгла, пылала. Приходилось ручки за окно выбрасывать, а боль не переставала, обиды новые подбрасывать. Образы я не искала, жизнь сама страницы жизни, как книгу мне листала.