Когда настал день, он, никому не говоря о своих намерениях, боясь быть осмеянным знакомыми, пойманным властями, взял топор и пошёл по сопкам искать проклятых «животных». Вышел вечером, заранее приглядев издалека, приметы. Шёл долго, прятал топор, карабкался через ерник в кручу. Подвернул ногу. Покурил, проклинал себя за тугодумие, почему раньше не догадался. Карабкался, шёл, продирался, ругался. Вот она, эта группа деревьев, вот второй верблюд, должно быть. Вблизи никогда не угадаешь, как они складываются в силуэт. Второй раз подниматься – слишком большая трата усилий. Работать надо наверняка.
Поздней ночью стук разносился на дальние километры. Во время рубки трудно было услышать приближение кого-либо. Вся ненависть за потраченные лучшие годы вкладывалась в удары хорошо заточенного топора. Пот катил ручьями, губы пересохли. Торопливость и спешка превратились в вандализм. Поваленные деревца беззащитно чернели на каменистой земле.
Вырубленная вершина сопки уже не радовала глаз, путь домой предстоял долгий. Месяц, натёртый маслом, светил как лампа дневного света. Спустился через дачи к шоссе и легко пошагал домой, предвкушая, как утром, на разводе, сослуживцы ахнут об исчезнувших верблюдах.
Утром страшное разочарование придавило огромной бетонной плитой. Весь день был испорчен, в голове крутилась какая-то мистика на фоне безнадёжности.
Три верблюда, средний, большой и сзади них маленький, стояли на своих местах, остановившись на отдых. Им предстоял долгий путь через лысую гору, на которой их ещё вчера их ждал небольшой лесок, в бесконечной цепи голубых сопок.
Арачон
Восточная Сибирь кроме бескрайних сопок, поросших активно редеющим лесом, огромных расстояний между населёнными пунктами и почти полной таблицы Менделеева, содержащейся в земле, богата разнообразием характеров людей, которые живут в этих суровых местах.
Дед Василий Горнаков пришёл жить в Забайкалье после войны, а с 10 лет для него началась взрослая жизнь. Каждый год, когда сходил лёд с реки для него начинался сезон. Они, вместе с отцом, собирали свой инструмент, брали ружья и сплавлялись по рекам на самый север от Иркутска. Добирались иногда, до Заполярья. Всё лето они строили избы и бани. Отец у Василия был большим специалистом. За сезон они вдвоём успевали срубить до двадцати домов. С ними рассчитывались, и часть заработанных средств шла на обратную дорогу. Возвращались они в Иркутск лесом, добывая пушнину и пропитание охотой.