Ангел смерти истощён, измучен, на себя уж не похож. Два щуплых крылышка, словно попугай, страдающий маниакальным расстройством. Сидит понурый, никуда уж не глядит.
Под колёса упомянутого «КАМАЗа» через два часа должен был угодить и быть раздавленным, словно кошка, ученик шестого класса средней школы номер восемьдесят шесть, Толя Зубков. Мальчик уже накачал оранжевую «ватрушку» и, чавкая, дожёвывал испечённый бабулей пирожок с капустой, запивая сладким чаем.
Рамиль Шакиров опоздал. Вылет самолёта был вынуждено перенесён на пятнадцать минут. Пассажиры, вечно правые и куда-то спешащие, негодовали, кричали матом, заливая стойку авиакомпании слюной, грозились жалобой. Стая гусей пролетела мимо. Никто не пострадал. Небо было чистым.
Ангел смерти, силясь, поднял потрёпанные объедки крыльев, взмахнул и полетел. В его списке значилось ещё два дела.
Сегодня первая смена Степана Игнатьевича, рабочего-высотника, после отпуска с семьёй, женой и дочкой, на Красной поляне в Сочи. Мечтали встать на лыжи, скатиться с горки с ветерком. Но коварный утренний салат поломал их планы. Наперегонки четыре дня подряд они занимали места в санузле в первом ряду, так и не выйдя из отеля. Вчера они вернулись в Питер. Степан Игнатьевич первым делом помчался в магазин за беленькой, намереваясь хоть в последний день отпуска поддать. Выйдя из магазина, рабочий тут же раскупорил поллитровку и жадно присосался. Приятная нега потекла от горла к желудку. Расслабился, похорошело, в голове посветлело, заиграло цветами. Поплёлся домой. Остановился, икая, принялся ощупывать себя. Нашёл сигареты, одну обронил. Выругался по-рабочему. Сунул в рот другую. Вновь принялся хлопать по карманам. Нигде. Наконец, из внутреннего кармана потёртой кожаной куртки вынул зажигалку. Развёл руками, обрадовался. Собрал ладони в кувшинчик, закурил. Затянулся, в осоловевших глазах счастье. Выпустил струю пушистого дыма и поплёлся домой.
По замыслу Ангела смерти сегодня Степан Иванович в семь утра, по кромешной темноте, отправится на смену на стройку. Взберётся на продуваемый всеми ветрами тринадцатый этаж строящегося высотного дома. В тринадцать часов тринадцать минут при подъёме краном паллеты кирпичей оборвётся стальная стропа. Опрокидывающийся поддон словно клюшкой по шайбе ударит по голове и грудной клетке Степана Игнатьевича, сбросив его вниз. Пролетев тринадцать этажей за три секунды, тело рабочего рухнет на торчащую арматуру, пронзенное как шампурами в шести местах.