– Эд? – негромко позвала я, но мне никто не ответил.
Пройдя в спальню, услышала какие-то странные звуки из ванной. Бесшумно приоткрыла дверь и замерла на месте. Мой муж сидел на коленях перед раковиной и, уткнувшись в нее лбом, безутешно плакал навзрыд. Ни разу я не видела его таким. Это бьет в самое сердце. Мне хотелось сесть рядом, обнять его и тоже разреветься, но это лишь смутило бы его. В своих глазах он всегда должен оставаться сильным и непоколебимым Эдом. Ни при каких обстоятельствах нельзя рушить этот образ. Иногда мне хотелось бы видеть в нем больше искренности.
Но то, что я увидела в ванной… выше моих сил. Оставив Эда одного, я вышла на улицу и села на качели, что висят на крыльце. Закрыла глаза ладонями. Решившись, достала мобильник и набрала ненавистный номер.
– Доктор Вудсбен, это Джессика Истбрук. Я хотела бы договориться насчет химиотерапии.
Вчера я ездила в Институт онкологии при Медицинском центре Портленда. Эд думал, что я просто отправилась за покупками, он не знал, что я согласилась на химию. К счастью, разговоры об этом прекратились, хоть и временно. Наверное, он ждал, что я сама передумаю. Сложно жить с человеком и пытаться угадать, что у него на уме. Мои родители всегда без слов понимали друг друга, всегда были искренни. В наших отношениях все иначе, это тяготит меня.
Док встретил меня в холле. Давно мне не было столь погано на душе. Болезнь не пугает так, как химиотерапия. Невольно я прикоснулась к волосам в сотый раз за день, думая о том, что скоро они начнут выпадать.
– Я рад, что вы согласились на терапию. Ваш муж не будет присутствовать?
– Он не знает, куда я поехала.
– Кто же заберет вас после процедур? Вы ведь знаете, что не сможете сесть за руль.
– Позвоню ему и попрошу приехать. Мне нужно было самой с этим разобраться.
– Вы по-настоящему сильная женщина. Уверен, мы справимся.
Я скептически улыбнулась. «Ни черта я не сильная». Но мне было приятно, что док проявил такое участие. Через пару минут мы уже сидели в его кабинете.
– Я подумал, что вам будет комфортнее не в общем зале, как в прошлый раз, а в отдельной палате.
Я благодарно прикрыла глаза. Быть там вместе со всеми, подпитывать всеобщую атмосферу угнетенности и обреченности, видеть бесконечную печаль в глазах тех, кто пришел поддержать – сомнительное удовольствие.