Одновременно с этим я обратила внимание на то, что Брёндаль писал об универсальности: «По-настоящему всеобъемлющий синтез должен в конечном счёте охватить все области и степени типов отношений: абстрактные, конкретные и комплексные, центральные и периферические. Подобная всеобщая связь могла бы, в силу своей природы, находиться на пределе самой мысли, она, в качестве выражения качества переживаний, могла бы носить почти мистический характер».
(Ингер Кристенсен. «В начале была плоть»)
Со своими изощрёнными числовыми системами и туманными отсылками как к труднодоступным языковым теориям Брёндаля, так и к немецкому романтику Новалису «Det» может показаться эзотерическим и герметичным произведением. Исключительную роль как в ряде эссе Ингер Кристенсен, так и в цикле «Это» играет неоднократно явно или подспудно цитируемое положение Новалиса о том, что дух – это внешний мир, обволакивающий внутренний мир тела, и при этом мир внешний является миром внутренним, возведённым в состояние тайны, но, возможно, и наоборот. Важным толчком к созданию цикла «Это» стала генеративная грамматика, которая приводит Ингер Кристенсен к пониманию человечества как удивительного биологического проекта, делающего Землю уникальной, и языка как способа самопознания Вселенной:
<…> моё знакомство с генеративной грамматикой Хомского и его же трансформационной грамматикой, его идеями о врождённой способности к овладению языком и об универсальных формальных правилах составления фраз, которые являются определяющими для структуры языка, но которые одновременно допускают и порождение бесконечного множества предложений. Пророческие лингвистические идеи Хомского наполнили меня фантастическим ощущением счастья. Недоказуемый, но несомненный факт, что язык – это прямое требование природы. Что я имею такое же «право» говорить, как дерево шелестеть листьями. Если бы я только могла начать с молчания, прокрасться в первые строки, спрятаться в них, как в воде, и пусть вода несёт меня дальше, пока не появится первая рябь, и вот-вот родится слово, предложение, и ещё, и ещё.
Ближе к завершению книги пришло стихотворение, которое отразило эту умиротворённость:
Я вижу лёгкие облака
Я вижу лёгкое солнце
Я вижу как легко они рисуют
Бесконечный поток
Как будто они доверяют
Мне стоящей на Земле