Как будто они знают что я
Их речь
(Ингер Кристенсен. «В начале была плоть)
А когда пьеса окончена, приходит эпилог. После слова. Где я могла бы сделать вид, будто слово ничего не вызывало из небытия. Будто это просто кусочек информации. Так это происходило. Или: Так, кажется мне, это происходило (происходит).
Так и жизнь вписана в смерть.
(Ингер Кристенсен. «В начале была плоть»)
В период с 1966 по 1975 год Ингер Кристенсен написала пять радиопьес: «Зеркальный тигр» («Spejltigeren», 1966), «В одежде, чтобы выжить» («Klædt på til at overleve», 1967); «Неслыханная игра» («Et uhørt spil», 1969), «Много снега для голодающих овец» («Masser af sne til de trængende får», 1971) и «Вечер на Новом королевском рынке» («En aften på Kgs. Nytorv», 1975). В то же время выходит либретто оперы «Молодой парк» («Den unge park», музыка: Иб Нёрхольм, Ib Nørholm, 1970), и драма «Интриганты» («Intriganterne», 1972). В 2017 году Иб Нёрхольм положил на музыку пять стихотворений Ингер Кристенсен.
В этот же период она обращается к прозе и пишет три романа: «Вечный двигатель» («Evighedsmaskinen», 1964), «Азорно» («Azorno», 1967) и «Расписанная комната» («Det malede værelse», 1976).
Возвращение к поэзии происходит 1979 году с «Апрельским письмом» («Brev i april»). Это серийное произведение из семи частей написано в Париже; разделение частей следует структурной схеме, изменяющемуся ряду из 5 чисел, которую Ингер Кристенсен, по её собственному свидетельству, заимствовала из техники последовательной пермутации, используемой Оливье Мессианом.
И уже через два года следует «alfabet» (1981), где она использует так называемую «последовательность Фибоначчи», «серию чисел с порядком 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21…, в которой каждый член является суммой двух предшествующих, как это объясняется в примечании.
«…Я верю, – сказала она в разговоре 1986 года с норвежским писателем Яном Кьёрстадом, – что, когда я пишу что-то, что частично является моим „я“, а частично явлено в мире, – в „alfabet“ это математика, – то сочетание чисел и моих слов становится чем-то вроде естественного организма <…> Я использую модели, чтобы не быть совершенно предоставленной игре случайностей. Под „игрой случайностей“ я имею в виду мой случайный темперамент, который является результатом одного из миллиардов совпадений. Когда обнаруживаешь это, то придумываешь, какое этому действию можно найти противодействие, как в математике. Математические формулы весьма отличаются от мыслей, которые возникают, например, при ходьбе и уборке дома. Другими словами, вот одна из причин, почему я пишу серийно: мне хочется сказать что-то другое, нежели то, что просто приходит на ум. Потому что первое, что приходит человеку на ум, это то, что обычно говорят, ходя вокруг да около и описывая окружающие тебя вещи. Системное письмо помогает найти нечто, приходящее откуда-то ещё, не только из собственных „глубин души“, а из всяких странных, неожиданных закоулков. Поскольку я как человек постоянно сталкиваюсь с системными формами, я хочу, чтобы и стихи, которые я пишу, создавались в ходе встречи с чем-то подобным. Таким образом, когда комбинации мира и меня становятся стихами, то они сильно отличаются от стихов, которые пишут обычно из „глубин“ своей личности».