Красные пришли, значит, будут грабить, а как же – такой порядок. Экспроприация экспроприаторов, по-нашему – грабь награбленное, вождь их главный – Карл Маркс – сказал. А ведь сам-то из приличной семьи, папа – адвокат-еврей, дед раввином был, и вот на тебе, здрасте, с новым годом, грабь награбленное. Вот они, университеты, Гегели – Фрейлиграты, и так всегда, взять хош нашу семью. Я училище техническое заканчивал, и сын – его же, но, когда оно уже университетом стало, а результат – у меня в семье всё мирком, а у сына два развода.
Вот и думай, чему в этих университетах учат.
Отвлёкся я. Примчались с Володькой в Орехово, сели за стол, смотрю – все какие-то чуток испуганные, ладно, думаю, вечером телик погляжу, тоже испугаюсь. Говорю:
– Ну, чего делать-то будем?
Толик, поглядев на Серёгу Кузинова, спросил:
– Ты партийный билет хранишь?
– А-то, я ж ещё с учёта не снялся.
Народ начал ржать, Серёга продолжал числиться на шестой кафедре, разрывался между МВТУ и «Софтексом». Я его уговаривал увольняться и начинать полноценно мантулить по основному месту, в смысле где деньги платят, но он всё не мог решиться. Загалдели все разом, через пару минут выяснилось, что ясного представления, что делать, ни у кого нет. Поговорили, решили, что надо чуть притихнуть с деятельностью, посмотреть, как будут развиваться события. Разошлись, постановив наблюдать, кто победит – белые или красные.
На работу приезжали, но товар по магазинам прекратили развозить, больше занимались сбором средств, впрочем, через три дня красные, опохмелившись, сдались. Сказали: «Да лан, мы это так, выпимши были, больше не будем», руки им закрутили – и в тюрьму, но ненадолго. Всё ж свои, что уж теперь собачиться?
Всё потекло, казалось бы, тем же порядком, но двадцать пятого, после разговора с ребятами их ЦНИИАСУГА, Серёга Кузинов сообщил, что у них там Верховный Совет Латвии принял конституционный закон «О государственном статусе Латвийской Республики», который подтверждает независимость Латвии – да ради бога, и что Ельцин, флаг ему в руки, а флагшток в ж…у, подтвердил их, мать её, независимость своим указом. И на основании всей этой лабуды они прекращают всяческое взаимодействие с клятыми оккупантами, то есть с нами, а оставшийся за ними должок оставляют себе как контрибуцию, за незаконную оккупацию и наш плохой характер.