Дело было под новый год. В ночь снега выпало по колено. Вера с ребятами гуляла во дворе, лепили огромного снеговика. Розовощёкая ребятня, навалившись по двое и утирая носы, катали большие комы снега. У кого-то вязаная шапочка съехала на макушку, а мокрая чёлка выбилась из-под неё, у кого-то шарф развязался и болтался, постоянно мешая, но дети не обращали внимания на мелочи, они усердно и скоро ровняли комы в шары и водружали их друг на друга.
Все соседские дети были младше Веры, ей же буквально неделю назад стукнуло десять. Из-за этого Вера не только вела себя, как лидер в их команде, но и чувствовала ответственность за каждого малолетнего друга. Когда снеговик был слеплен и, сверкая на солнце, стоял, улыбался редкозубой улыбкой из камушков, а его морковка, чуть вздёрнутая кверху, походила на настоящий длинный нос Буратино, во дворе появились чужаки. Неизвестно с какого двора они забрели в этот тихий, до ужаса приличный и интеллигентный двор, но эти ребята отличались от вежливых и воспитанных здешних ребят. Они сходу стали задирать мальчишек, грозясь сломать красавца-снеговика. Все девочки убежали по домам, а Вера, ощущая на себе груз ответственности, горячо вступилась за мальцов. Слово за слово – началась драка. Вере досталось: ей в кровь разбили верхнюю губу и посадили большой синяк на левую скулу. И не известно, как бы она ещё пострадала, но кто-то из взрослых, выглянув в окно, пригрозил милицией, чем и спугнул пришельцев-драчунов.
Придя домой, Вера соврала, что поскользнулась на горке. Отец, знающий всю правду и расклад, произошедший во дворе, попросил Веру зайти к нему в кабинет. Он долго молча смотрел на Веру, после подошёл к окну, открыл форточку, закурил и внимательно посмотрел во двор:
– Когда тебе кажется, что ты одна можешь разрешить конфликт, но при этом силы твои явно уступают, применяй не кулаки, а слова, – отец продолжал смотреть в окно. Помолчал, вернулся к столу, затушил сигарету в хрустальной пепельнице и с достоинством уселся в кресло.
Вера стояла у двери, не смея поднять на отца глаза. Он, уловив кротко брошенный исподлобья дочерин взгляд, жестом поманил её. Вера приблизилась, но на стул не села, оставшись стоять. Отец тихо хмыкнул и продолжил:
– Правильное слово, слово резкое, хлёсткое, как удар, способно не только сломить человека, но и уничтожить его. И это не значит, что ты должна браниться, как сапожник.