– София? – приблизившись, уточнил он.
Она нервно закивала.
– Я бы хотел поговорить с вами о некоторых животных, точнее, про обращение с ними, – Сеня нахмурился, придал себе ещё более суровый вид.
София вытаращилась на него и вдруг принялась быстро-быстро оправдываться:
– Если вы пришли по поводу овцы, я там вообще ни при чём. Это не моя вина. Я очень хотела помочь бедной овечке. Неужели она умерла? – закусила она нижнюю губу, будто вот-вот заплачет, но подбородок её дрожал.
– Овцы?! – озадачился Сеня. – На вашем счёте уже и крупные животные? Интере-е-есно. Значит, я по адресу. Разрешите войти, – это был не вопрос. Сеня вставил ногу в дверной проём, если вдруг София решит скрыться.
Но она, тяжело вздохнув, пропустила его в квартиру. «Доверчивая, – отметил Сеня. – Увидела человека в форме, ничего не выяснила, сразу впустила».
София проводила его на кухню, где на столе стоял недопитый кофе и надкусанный бутерброд. На разделочной доске сиротливо лежала булка в окружении кипы крошек, а грибной паштет рядом был варварски искромсан. Сеня по-хозяйски разместился на стуле и пристально уставился на девушку. Чутьё молчало, София не вызывала подозрений, но испугалась и начала оправдываться – это означало, что водятся за ней какие-то грехи.
– Ну, рассказывай!
– Я тут завтракала, – как бы извиняясь, растерянно проговорила София и отодвинула кружку и бутерброд, а крошки от булки сгребла в руку и выбросила.
Она явно боялась, избегала взгляда. Сеня решил пока не давить, но и смягчать тон не собирался.
– А овечка умерла, да? – со слезами в глазах нерешительно посмотрела девушка и всхлипнула. – Давно?
– Умерла, – с протяжным вздохом соврал Сеня, понятия не имея о каком парнокопытном идёт речь. Но чтобы добиться откровений, решил подыграть, ведь если животное погибло по её вине, то сейчас уже нечего скрывать, и девушка быстрее расскажет правду. – Что натворила? Выкладывай.
У Софии по щекам потекли слёзы, ручейками, подбородок задрожал.
– Хозяин фермы же нас благодарил, – сдавленным голосом вдруг сердито заговорила она. – А теперь всё спихнул на нас!
Поведение Софии вызывало диссонанс: она продолжала плакать, при этом нахмурилась, но и не остановила рассказ, шумно всхлипывая. Сеня не выдержал, заметил рулон бумажных полотенец у мойки, встал, оторвал пару листов и протянул Софии. Она высморкалась и утёрла слёзы и, вздохнув, продолжила.