Впрочем, то, что сотворил Джованни Сантилло, вышло ничуть не хуже – баранина в его исполнении была нежной и ароматной, и буквально таяла во рту.
В зале раздался легкий шорох, а затем послышалось отчетливое постукивание. Удивленный Роберто Фальконетто поднял голову и увидел… Каролину. Она шла, опираясь на костыли. Это они производили такой стук по полу.
Кое-кто зашептался, косясь на нее. Потом все снова углубились в еду. Когда находишься на горном курорте, то, в конце концов, вид человека на костылях – не такая уж большая редкость…
Каролина села за свободный столик, прислонила костыли к стулу, стоящему рядом. Подозвав официанта, как ни в чем ни бывало сделала заказ.
«Неужели заработала себе перелом? Или просто сильно ушиблась?» – Роберто посмотрел внимательно. Гипса вроде не было заметно. Впрочем, современные полугибкие повязки из латекса, заменяющие его, практически незаметны. Хотя на девушке было темно-зеленое вечернее платье, из-под которого были бы видны даже они. «Наверное, все-таки просто сильно ушиблась», – решил миланец.
Подлив Каролине в бокал вина, официант почтительно отошел от нее. Смакуя вино, девушка вновь, как и вчера, наклонилась к стоящим на ее столике цветам – сегодня это были белые хризантемы. Это движение вышло у нее очень естественным и грациозным… сразу стало ясно, что она любит цветы.
«И не дорожит собой, – пронеслось в голове Фальконетто. – Совершенно не дорожит, катаясь на лыжах. Инструктор Марко прав – она настоящая сумасшедшая». Он подумал мгновение. «И настоящая красавица».
Несмотря на свои костыли, Каролина выглядела сегодня действительно эффектно. Платье не скрывало изящной стройности ее тела, нежная, от природы смуглая кожа девушки словно светилась изнутри матовым румянцем, а глаза ее, ярко-синие и бездонные, блестели на аристократически-тонком, безупречно-правильном лице. Пожалуй, ни один мужчина, смотревший на нее, не мог остаться равнодушным.
«Разве не об этом говорил тебе Джино Сольди? – раздался ехидный голос где-то внутри Роберто Фальконетто. – Вот ты и попался!»
Роберто смущенно отвел глаза. Действительно…
На следующее утро Фальконетто встал рано, и, легко позавтракав, отправился на склон. Кроме него, там было всего два других лыжника. Подъемник легко вознес его на самую вершину. Спрыгнув с полированного деревянного сиденья, Роберто на мгновение замер, любуясь раскинувшимся кругом бескрайним голубым пространством, казавшимся волшебной грезой, парящей средь сахарно-белых массивов скал. Зрелище пьянило, словно бесценное шампанское. Раскинув руки и ноги, он понесся вниз, точно птица. Скорость с каждым мгновением нарастала… он и в самом деле парил, как птица, и наслаждался полетом.