Наконец, Стефано смог заговорить.
– Ragazza… Вот она действительно счастлива… – вопросительно посмотрев на меня, он ждал моей реакции.
В ответ я лишь улыбнулась:
– Нет, Стефано. Тут каждый счастлив. Счастье у каждого своё. Просто та юная особа, что так заворожила тебя, не боится его показывать. Она делится с каждым, кто хочет и может оценить её подарок. Она из тех, кто помогает каждому немощному. Чем угодно: от улыбки до всего, что есть у неё в кошельке. Только не каждый ценит такие подарки. – Обведя взглядом оставшихся пассажиров, я продолжила свой монолог: – Посмотри на вон ту девушку. Да-да, в шубе. Я видела, что она тебе не понравилась. Да, она не из тех, кто может бескорыстно помочь бедному. Да она и сама не богата. Просто ей хочется таковой казаться. Она обозлённая. Уставшая. Она очерствела. Её бросил муж. Но ей есть ради чего жить. Ребёнок. Скорее всего, дочка. Хотя, может, и сын. А это уже счастье…
– Ты её знаешь?
Поймав удивленный взгляд Стефано, я поспешила объяснить:
– Нет… Она сама всё рассказала. Только что. Пара моментов выдали её. Посмотри на её руки. Уставшие, в мелких ссадинах и с сухой кожей. Она не носит украшений, но на одном пальце остался след от кольца. На безымянном пальце… Видимо, летний загар не успел исчезнуть до конца, а само украшение снято лишь недавно.
– А ребёнок? Откуда такая уверенность? – Стефано, затаив дыхание, слушал меня дальше. Я уверенно разматывала нить судьбы совершенно постороннего мне человека.
– Люди либо восхищаются детьми, либо просто их не замечают. Но только мать может смотреть на чужого ребёнка оценивающим взглядом.
***
Свежий морозный воздух охватил нас резким потоком. Снег искрился под солнечными лучами, заставляя глаза жмуриться и прятаться от яркого света.
– И куда мы приехали? – Стефано, сложив руки на уровне груди, вопросительно посмотрел на меня.
– Мы? В парк. Что тебе показывать в этом городе? Ты его уже лучше знаешь, чем свой. Я просто хочу погулять…
– Где ты научилась так анализировать людей? – не удержался от вопроса он. Мы медленно прогуливались по заснеженным дорожкам парка. Снежная холодная зима, наконец, отпустила свою хватку, даря возможность насладиться всеми прелестями холодной поры года.
– Не знаю. Просто был тяжёлый период жизни, когда хотелось сбежать ото всех и каждого, – тяжело выдохнула в ответ. Сложно было приоткрывать занавес себя настоящей, особенно, если столько лет я заставляла своё сознание всё хранить в тайне. – Бывало, садишься на конечной в троллейбус и колесишь на нём по городу. Одни попутчики сменяются другими. Кто-то ругается, кто-то мирится, кто-то влюбляется, а кто-то такой же одинокий, как и ты. Наверное, тогда и научилась…