Активность Никиты за письменным столом заметила его мама. Она как-то незаметно вошла в его комнату, когда он строчил пятую главу нового романа.
– Что ты пишешь? – спросила она.
Никита смутился, закрыл тетрадь.
– Я… Я… Это…
– Извини, что зашла незаметно.
Мама положила ладонь на плечо сына.
– Не хочешь говорить, не говори, – сказала она.
– Это книга.
– Книга?
– Да.
– О чём?
– Детектив.
– Дашь почитать?
– Потом. Не знаю, что из этого получится. Отцу пока не говори об этом.
– Ладно.
Никита чувствовал прилив вдохновения и сил, как будто то, что он писал – это было продуктом его труда, а не действием волшебной ручки. Он довольный собой лёг в постель около десяти часов вечера. Надо было рано вставать на работу. Никита закрыл глаза и представил, что Прокопий физический и душевный инвалид с душой сверхчеловека – это, может быть, он сам. Что между ними могло быть общего? Никита вроде был здоров и не страдал психическими отклонениями. Получалось, что Прокопий был Никитой наоборот. Никита был здоров физически, имел нормальную внешность, но был душевно слаб и ленив. Какая забавная игра разума. Или волшебной ручки?
Зазвонил мобильный телефон, лежавший на тумбочке. Кто бы это мог быть? Никита взял его. На дисплее отразилось «Люба».
– Алло, – ответил Никита.
– Никит, я тебя не разбудила? – тихо спросила Люба.
– Да нет.
– Я до сих пор под впечатлением.
– От книги?
– Да. У меня из головы не выходит один момент, когда подруга Енота Лида приходит в кабинет к прокурору Загорскому, где ей приходится обслужить его и его кореша судью Ермоленко, ради спасения Енота.
– Ерёменко, – поправил Никита.
– Ты так смачно описал эту грязную эротическую сцену.
– Это всего лишь творческий вымысел, писательская фантазия.
– Но как это описано. Я себя воображала на месте Лиды, когда читала этот кусок. И ты знаешь, у меня мурашки побежали по всему телу. Никита, скажи честно, я порочная женщина, раз меня такое будоражит?
– Ну что ты, Люб.