Черноволосый тем временем достает меч и сцепляется с теткой. Визг стали, вороха искр! Эти двое движутся с просто непостижимой для человека скоростью… и грацией. Беловолосый же, пользуясь тем, что противница отвлеклась, делает шаг к девчонке. Он что-то говорит, и Ксеня отчетливо слышит его слова у себя в голове, как некое дублирующее эхо.
– Беги, – нечеловечески спокойно изрекает ЭТОТ. – С ней мы разберемся сами.
Значит, решает она, девчонка с этими мутными ребятами, а тетка пыталась… а что она пыталась? Похитить и использовать как заложницу? Или что? Кто тут враг-то? В голове Рыжей один за другим назревают вопросы, ни на один из которых не получается придумать внятного ответа. Но почему-то Ксень точно знает, что ее симпатии на стороне женщины – может потому, что она одна, а может потому, что куски тьмы в виде волков ее пугают до нервной дрожи в коленях. Рыжая понимает только одно – смотаться, не встревая, не удастся. И делает невероятную глупость с какой угодно точки зрения.
– Черта с два вы разберетесь! – орет она и кидает книгой в беловолосого. Тяжелый том попадает неизвестному по макушке, и Ксенька замирает от страха – вот сейчас-то она как огребет…
– Еще одна? – белобрысый будто бы и не замечает удара, оборачивается медленно и вскидывает брови насмешливо. – День становится все интереснее! Ответь мне, девочка, ты нас видишь?
– Нет, блин, я всегда кидаюсь книжками в пустое место! – отвечает она, надеясь, что голос не сорвется в тонкий писк.
Беловолосый нехорошо усмехается, перехватывая плеть:
– Это не входило в планы, – говорит он. – но, я думаю, Повелителя обрадует голова магички в качестве сувенира…
Ксенька не успевает отскочить, и черный хлыст задевает ее ноги – совсем немного, кончиком, но этого хватает, чтобы от страшной боли поперхнуться воздухом и осесть на грязную и влажную почву. Сознание отчего-то кристально ясное и какое-то отстраненное, и оно отмечает разодранную в мясо голень и обнаженный коленный сустав без ужаса, даже с любопытством, как будто он чей-то чужой, но Рыжая слышит жуткий, на самой грани возможностей связок, вопль – и второй, больше похожий на стон. Гораздо больше почему-то огорчают разорванные джинсы, и мелькает совсем уж идиотская мысль, что воспитательница будет ее долго и нудно отчитывать. А тем временем Ксеньке позволяют принять полусидячее положение, приподнявшись на локтях, встретиться взглядом с непроницаемыми глазами ее смерти.