Что до лица – от родителей мне достался вполне себе «фэйс».
– За что шницелю такие глазищи с ресничищами? – помнится, незадолго до выпуска стенала, тыча в меня пальцем, Лена из параллельного. – Тушь-удлинитель, три слоя – а у этого длиньше. И сам-то русый, откуда вот ему это?
Я тогда молчал, представляя, как на «длиньше» поджали бы губы ма и па, синхронно. Наследственность у меня хорошая, оба родителя выделялись породистой, правильной красотой. Как ма хороша на снимках в молодости – любая модель обзавидуется, куда там мослатой Ленке. И густые темные ресницы, и глаза янтарные мне достались от ма. Линия бровей – та от па, высокий лоб и подбородок с ямочкой – от него же. Фамильное сходство исключает подмену в роддоме, а в кого я удался телосложением – загадка. И да, мое к родителям обращение – не от манерности, а настойчивая просьба самих предков. Мне не сложно, им приятно.
Как-то до переезда мне попалась на глаза шкатулка, в ней ма хранила письма – многое мир потерял с уходом от чернильной переписки к цифровой! – от родителя. «А в глазах цвета осени искры юного пламени», – начиналось письмо. Я не стал читать дальше, это как подглядывать в окошко времени.
Так, думаю, представление тогдашнего Андрея Бельского можно считать состоявшимся. Можно, правда, повспоминать, как год работы в казино отразился на моем характере, но после бокса я новых ругательств не услышал, к оскорблениям со стороны игроков (о, они это любят!) меня подготовила школа, а что до прочего: главным для меня изменением стало появление друзей. Но про них я еще напишу, и не раз, а в то утро, завертевшее мою жизнь вечной огненной круговертью, я возвращался домой в одиночестве. Взял дополнительную ночь, а с другой ночной сменой внерабочее общение у меня было не глубже: «Привет всем! Пока всем».
Был июнь. Совсем раннее утро – шести еще не было – ночь с четверга на пятницу прошла «порожняком», меня и половину смены отправили по домам пораньше. Я топал пешочком по холодку. Маршрутки еще не ходили, а ловить частников, когда никуда не торопишься – ну их, лучше ноги размять. А что меня дернуло срезать дорогу, пройдя дворами да гаражами – этого я и за двадцать лет понять не смог. Я не хожу этим маршрутом, да что говорить, когда я с тротуара свернул, даже не был уверен, что пройду там насквозь.