– Плацет облаце,
Льеца водица.
Льеца водица,
Неугодица.
И снова, тот же набор слов, как на повторе.
Банты расплелись, полились водными струями по беленькой блузке девочки, хлынула и изо рта вода, косички теперь были, как бегущие ручейки.
Я открыл было рот, чтобы выкрикнуть какую-то нелепость вроде: «Какой Ибицы хрень тут творится?!» – но язык не ворочался.
– Плацет облаце,
Льеца водица.
Льеца водица,
Неугодица.
Повторял распахнутый рот, из которого лилась вода. Распустились ручьи-косички…
Тело задеревенело, попытка протянуть руку, чтобы остановить лифт, дала только боль в конечности.
– Плацет облаце,
Льеца водица.
Льеца водица,
Неугодица.
Двумя потоками хлынула вода из голубых глаз.
В воде мое непослушное тело стояло уже по колено.
«Что естественный противник огня?» – вспомнил я вопрос служивого.
«Что естественный противник воды?» – с пронзительной ясностью подумал я.
– Плацет облаце,
Льеца водица.
Льеца водица,
Неугодица.
«Сварюсь», – осознал я четко и безальтернативно, обращаясь к тому немногому, что успел узнать о своей «встроенной паранормальщине».
Вода при удерживаемом живом огне разогрелась, вскипела неестественно быстро, паром заволокло все лифтовое пространство.
– Плацет… Пла… Пла… – заело, наконец, эту живую пластинку.
Девочка начала уменьшаться, будто таять, начиная с нижних конечностей.
Я орал – орал мысленно, безумно – моим нижним конечностям приходилось не легче. И держал бьющий из меня живой огонь, из последних сил, а как те кончились, так на одной незамутненной боли. Из моего носа что-то лилось, вряд ли водица, скорее, кровушка.
Вода перестала прибывать, когда в пузырящейся жидкости скрылась макушка моей несостоявшейся убийцы.
Когда лифт остановился, с треньком и скрежетом разошлись его двери, боли в ногах уже не было. Я их – ног – не чувствовал ниже колена, как и не было их вовсе.
Топот маленьких ножек, всклокоченные волосы и шерсть дыбом – вот, что встретило мое рухнувшее тело. Упал я, когда остатки горячей воды вытекли из кабины, заструившись весело по железобетонной лестнице вниз.
Меня вытянули на лестничную клетку в пару рук и пару лап, и только тогда к телу начала возвращаться подвижность. По чуть-чуть, сверху вниз.
О том, что с тем низом, я не хотел думать.
– Ведро! – скомандовал Кошар. – И ни одна дверь не должна распахнуться!