«Промахнулись вы тогда, суки поганые! Небось дырки на мундирах сверлили, когда ехали на вокзал за самородком». Он снова представил, как они рылись в его сумке с вещами, брезгливо перебирая трусы, носки, инструмент, готовые порвать сумку и его самого на мелкие части…
Цукан решил всё отложить и ехать в Кучкан – там находилась контора и мехцех артели «Звезда». На улице он расстегивает полушубок. Вывеска кафе «Ахтамар». Заходит. За столиками двое. У стойки женщина импозантная армянских кровей.
– Мне бы водки, Тамара.
– Аркадий, ты же знаешь, только коньяк и шампанское, – отвечает она, раскатывая хрипловато слова. – Водка – яд. Хороший армянский коньяк – лекарство. Жена потом спасибо скажет.
– Нет жены.
– Ну, так любовница…
– Эх, Тамара, Тамара… Наливай армянского. Накину для храбрости двести грамм.
Выходит на улицу. Водитель райкомовской служебной «Волги» здоровается, как с давним знакомым.
– Подбрось до Кучкана.
– Ты что, не могу. Уволят.
Цукан кидает на бардачок червонец. Водитель торопливо прячет.
– Ладно. Рискну. А че у тебя там в Кучкане? Баба…
– Нет. В артель… У них прямо на окраине мехцех и контора.
– Да знаю. Сам хотел к ним устроиться. По пять тыщ за сезон, не хило гребут. Не взяли водителем. Конкурс, как в лётное училище…
Барабанов поздоровался, как будто расстались вчера, но руки не подал. Впрочем, ничего другого Цукан и не ждал. Кратко пересказал случайно услышанный разговор в приемной секретаря райкома. Барабанов потер защетинившийся к вечеру подбородок. «Про стукача знаю. С актами по сдаче золота промахнулись, моя тут вина, но теперь ничего не поправить. Если и привлекут по статье, то меня одного. В нашем министерстве люди пытаются помочь мне выйти на самого Косыгина… За хлопоты спасибо».
На том и расстались сухо и вежливо, будто и не было десятилетней дружбы. Похоже, сторожился Барабанов, прослышав, что повязали в Уфе Цукана, держали под следствием, а после выпустили, как ни в чем не бывало. Любой опытный каторжанин призадумается, узнав про такое. Два месяца с лишним Аркадий не выпивал водки, а тут накатило желание. Зашел по дороге к своей пятиэтажке снова в «Ахтамар». Знаменитый тем, что сюда не пускали в спецовках и подавали «по благородному» только шампанское, коньяк, зато без ограничений и хорошего качества, и он пил фужер за фужером и, казалось бы, не пьянел.