Задетый за живое Сашка предложил в субботу после занятий пойти пострелять в сопки. Договорились встретиться у старой шахты в распадке по дороге на «Пионер».
Ваня взял с собой ружье и коробку патронов, заряженных крупной дробью-нулевкой. Позвал с собой Кахира, который не имел ружья, был на полголовы ниже всех в классе, и пацаны дразнили его Вонючкой, потому что ингушка Раиса, после убийства мужа, устроилась работать скотницей на агробазе в нижнем поселке. Здесь держали свиней и полдюжины лошадок, незаменимых зимой. В сильные морозы вставала техника и только малорослые мохнатые, обросшие инеем лошаденки, в сопровождении поселковых собак, неутомимо сновали по поселку. Запах скотины казался многим, вытиравшим пальцами задницу, чем-то отвратительным. Лишь сердобольная Анна Малявина не чуралась Раисы и однажды вытащила ее из веревочной петли, а потом звонко отхлопала по щекам: «Дура! У тебя сын подрастает…»
Самодельную мишень установили сначала на двести пятьдесят шагов, как было обозначено на дульной прицельной планке. Сашка и Ванька спорили, горячились, но в мишень попасть не смогли ни разу и решили переставить мишень ближе.
– Дайте мне хоть раз стрельнуть, – попросил Кахир, сидевший до этого вроде бы безучастно в стороне.
– Ты ж не стрелял никогда! – возмутился Сашка.
– Дай ему стрельнуть. А я тебе дам пальнуть из ружья.
Сашка с явной неохотой отдал винтовку и три патрона. Кахир утомительно долго целился, но дуло не ходило ходуном в его цепких руках, как у остальных. Стрелял спокойно, словно занимался этим давно. В мишени оказалось две пробоины, одна ушла в «молоко».
В следующий выходной гоняли в сопках куропаток. На каменистых осыпях птицы близко не подпускали, перелетая с места на место. Ваня израсходовал шесть патронов, весь свой запас, а подстрелил только одну крупную с розоватым отливом «русловку» и маленькую «горняшку». А Шуля мазал раз за разом. Кахир подстрелил двух куропаток с большого расстояния, одну отдал Сашке.
– Мамка вкусный суп сделает, приходите, пацаны.
Но Сашка в гости не пришел. Они вдвоем ели суп из куропаток и нахваливали. Раиса оторвала голову от подушки, приподнялась, стала извиняться, что приболела, не смогла напечь им лепешек. Ее густые черные волосы и брови особенно подчеркивали нездоровую бледность на словно бы примороженном лице.