Маршрут блуждал по всему городу. Кварталы Парижа отличаются один от другого, так что Шине (думаю) было интересно. Но он никак не мог успокоиться, его тоже учили, что хорошо, а что плохо, и как отличать чёрное от белого. Вот он и отличал. Я работал курьером, возил кровь и другие фрагменты людей на анализы, таскался по больницам и богадельням, в институт Пастера и т.д.
– Ты же, Кадли, приличный человек (говорит), как ты можешь заниматься, в буквальном смысле, говном?
– Я (говорю) не вижу в этом труде ничего неприличного. Кровь я не сосу, мочу ничью не тырю. Говно тоже нужно возить. Эмигрант есть эмигрант, он работу не выбирает, что подвернётся, в то и врубается. Оказавшись во Франции, где никто тебя не ждёт, какой бы ни была твоя прошлая жизнь, ты (считай) самое презренное сословие. Амбиции только увеличивают гротеск.
– Вот я и говорю (он).
– Что (я)?
– То (он)!
– Белые эмигранты (спрашиваю) работали тачковозами? Работали. Я за пять лет, знаешь, сколько отзалупил всего? Но таксистом теперь стать нелегко, лицензия стоит денег.
Я заправлялся на бульваре Vincent Auriol. За полный бак там давали книжку рисованных картинок из серии Lucky-Luke. Я комиксы не читал, как говорят французы, но лепо было получить альбом задарма. Я складывал их прямо в машине, на задний диван, надеясь отдать какому-нибудь оболтусу. Засранца на горизонте заметно не было, так что альбомов накопилась целая куча.
– Нужно сделать памятники (Шина, хмуро), я поехал культурно осматривать город.
– Понял (говорю), посол намоченный.
Шина отвёл нос и закурил. Решили, проедем по городу, он нащёлкает всё разом. Покажет сослуживцам сначала первую серию, снятую в одном районе, потом другую и т.д. На Port-Royal Шина скадрировал памятник маршалу Нею, князю Московскому. По тротуару кружилось множество голубей, неуклюжие тучные, они противно ворковали и гонялись друг за другом.
– Ненавижу (говорю) эти твари, летающий мусор!
– Напрасно (сказал Шина). Голуби – игроки. Они предпочитают играть и получать нерегулярную, но обильную пищу, несмотря на то, что небольшое количество регулярной пищи, в целом, в да раза больше случайных выигрышей.
– Значит, я – голубь.
– Сколько (спрашивает) дадут за осквернение?
– А чё ты (говорю) хочешь осквернить?
– Ну не знаю, Нея, например, обосрать.
– Ты что, тоже голубь? Зачем? Он и так обосрался!