Они купили ферму в начале семидесятых. Как толпы других европейцев и американцев того поколения, Габриэль с Клодом опростились, читали Толстого, Мао Цзэ-дуна и Ганди, кучи эзотерической и духовной литературы, пустились в Индию, причём как полагается, на фургоне Бульдог Самба, который Габриэль берегла до сих пор. От того времени у неё осталась статуэтка Ганеша и ежедневные занятия пранаямой. Она была повёрнута к потустороннему пространству, и после смерти мужа даже жила одно время в какой-то секте.
Вернувшись из Индии, Габриэль с Клодом попытались выращивать коз (это было распространённым занятием шестидесятников), но им надоело. Мало того, ничего не зарабатывая этим хозяйством, они потеряли всякий досуг и элементарную независимость. Козы звали к постоянному присутствию и заботе. Так что однажды, продав коз, Клод вернулся работать по специальности (он был подающим надежды инженером в области обустройства территории) и работал, главным образом, на африканском континенте.
Клод был светлый и (по словам Габриэль) страстный парень, который всё делал талантливо и с энтузиазмом. По известным ему параметрам он рассчитал, что на территории фермы должен был находиться ещё один источник. В этих местах вода – это настоящий клад, найти источник – всё равно, что получить благословение. И хотя, по нынешним временам, жизненной необходимости в этом не было, Клод горел своим открытием и с нетерпением ждал отпуска, чтобы поехать на ферму.
Раз весной, вернувшись из Африки на каникулы, он с Габриэль тотчас помчался из Парижа на юг. Путешествие длилось два дня. Как только фургончик заехал на двор, Клод выскочил из машины и бегом бросился к сараю. Схватив лопату, он помчался к заветному месту. За домом был крутой земляной холм, поросший зарослями молочая и дроковых, которые цвели теперь жёлтыми цветками. Клод схватил лопату и побежал к тому месту, где, по его расчетам, должен был находиться источник. Габриэль рассказывала тихо, даже немножко вяло, как бы засыпая.
– Клод (говорит) дрожал, как охотничий пёс.
Он дрожал. Только Клод начал копать, воткнул в землю лопату, он изо всех сил воткнул острие лопаты в землю и, поставив ногу на её ребро, надавил всей тяжестью. Это был хорошо сложенный и тренированный человек, находившийся в отличной физической форме и в самом расцвете сил. Он, короче, надавил, надавил всей тяжестью. Тогда от склона отделился высокий пласт почвы, он как бы сдвинулся, толстый кусок земли, выше Клода в два раза и, отвалившись, накрыл его с головой. Говорят, что мужчина умер мгновенно. Когда его раскопали, ноздри и рот его были туго набиты землёй. Причём член трупа торчал, как гаубица на цель.